— Не переживайте, тётя Саша, напишем как надо!
— Я просто сослепу перепутала бутылочки. Налила ей в рюмку уксуса. Она уже хорошо выпившая была — одним махом в себя его опрокинула, и всё. Пока скорую я вызвала — по дороге умерла Зоя…
Оценив ситуацию, полицейские составила протокол, что бутылочку перепутала сама баба Зоя и сама себе же налила. Получился несчастный случай по неосторожности.
Понятые с пониманием подписали протокол. Геннадий сто лет знал тетю Сашу и, так же как участковый, думал, что такая интерпретация гибели бабы Зои была верной — из-за нелепой смерти выпивавшей бабульки губить ещё одну человеческую жизнь было бы реальным преступлением. Такой грех на душу не собирался брать никто — ни понятые-соседи, ни полиция.
Потом прошло положенное время, объявившиеся родственники бабы Зои сначала пытались удержать квартиру в чьих-то конкретных руках, но после судебных баталий и смертельных обид выставили её на продажу по низкой цене. И тогда-то Ирка высмотрела её и уговорила Геннадия взять ипотеку. Кто бы знал, что сейчас всё так навалится!
Геннадий вошёл внутрь квартиры, осмотрелся — теперь здесь будет выполнен косметический ремонт, и ничто не напомнит о бабе Зое, прожившей в этих помещениях, с проходными комнатами, долгую жизнь.
Посреди зала стоял стол, рядом несколько кухонных табуреток — всё наследство бабы Зои, которым пренебрегли родственники. Кровать и старый шифоньер Геннадий успел изломать и вынести ещё до воровского наезда. Случись наезд сейчас, опустил бы руки, ни о каком ремонте речи бы не шло. Но дело было решённым заранее, и Геннадию даже было удивительно, что сейчас, так увязнув из-за отца, он занимается обыденными делами, словно не произошло никакой катастрофы, грозящей сломать судьбу семейства Егоровых настолько, что сравнимо со смертью…
Только он присел на табуретку и кинул свою боретку на стол, дверь квартиры отворилась, и вошёл высоченный — больше двух метров, — худющий небритый субъект. Звали его Серёга, по прозвищу Апатия.
— Тебя я увидеть не ожидал! — с радостным смехом отозвался Геннадий. И сразу подумалось, что, пока будет обсуждать ремонт с дворовыми субъектами, немного отвлечётся от переживаний. Всё равно он никто в деле отца, пока там только надежда на Одоеву! А сделает ли она всё как надо? Геннадию оставалось только верить в свою интуицию. Что-то же подсказало ему, какое-то внутренне чутьё, что она, Лизка Одоева, прекрасный следователь и шалашовка в личной жизни, сможет его вытянуть из трясины, в которую его загнали всё продумавшие воры. Геннадий добавил: — Я рад тебя видеть, Серёжа!
