— С конца апреля, когда вывезли последнюю партию. — Ольга Ивановна встала и пересела за свой рабочий стол. А жаль…
— Замечательно! — Я лег на бок, чтобы лучше видеть медсестру. — Как вы считаете, удобно об этом переговорить с Сивко?
— Сегодня?
— Горе есть горе, но бизнес… "Время — деньги" — не я придумал.
— Все помешались на деньгах, — с грустью обронила Оля. — Боюсь, что Юрий Николаевич вас не поймет.
— Почему? — Я вернул все три рукава на положенные им места. — Мне казалось, что они с Василием Борисовичем — в одной упряжке.
— Нет, вы ошибаетесь. Василий Борисович не из тех людей, которые привыкли делиться властью и ответственностью, — медсестра запнулась и добавила: — Был…
Я предпринял попытку сесть.
— Лежите, десять минут еще не прошли! — забеспокоилась Ольга Ивановна.
— Ничего… Я чувствую себя почти в норме. Сивко сидит там же, где и Василий Борисович?
— Нет, его кабинет на втором этаже. — Она поднялась со стула и указала пальчиком на потолок.
— Я все же попробую с ним побеседовать. А вам — огромное спасибо за заботу! Вы — прекрасная медсестра. Если мне врачи назначат уколы, я обязательно обращусь к вам. Не возражаете?
Она смущенно потупилась и робко кивнула.
— Тоскливо тут… — вдруг сказала Оля.
— Понимаю. — Я подошел к ней и нежно поцеловал руку.
Чертовски приятно целовать женские руки! И почему забыт старый добрый обычай? Сделаешь рыцарский жест, а на тебя смотрят, как на идиота. И не только мужчины, но и сами женщины. Эх, где ты, романтика?..
* * *
Рабочие апартаменты зампотеха внушали уважение своими шестьюдесятью квадратными метрами и паркетным полом. Какой же тогда кабинет у командира части?
Юрий Николаевич восседал за массивным столом у противоположной от двери стены. Не мудрено, что с такого расстояния он не сразу обратил внимание на вошедшего посетителя. Майор увлеченно что-то писал.
— К-хе… — кашлянул я.
Без намека на седину голова дернулась. Желая рассмотреть цвет глаз майора Сивко, я храбро приблизился. Глаза были серыми и слегка злыми. Дополнительную суровость облику зампотеха придавали густые бакенбарды, активно наползающие на впалые щеки.
— Кто вы такой? — с легким раздражением спросил он. — Как сюда попали?
— Разве я похож на граждан, лазающих через заборы?
Как человек, недавно перенесший сердечный приступ, я позволил себе без приглашения сесть за приставной столик. От подобного нахальства гостя Сивко сперва онемел, а потом еще и покраснел, причем краска негодования залила лицо не ровным слоем, а какими-то фрагментарными пятнами.
