Координаты директора и главного бухгалтера "Астры" я обнаружил в компьютере нашего агентства "Мистер Холмс" еще перед уходом на долгожданный обед. Базу данных городского адресного стола месяца три назад стибрил из городского управления внутренних дел кто-то из сотрудников, не довольных задержками выплаты зарплаты, и успешно продавал затем всем желающим, поправляя собственное материальное положение столь оригинальным способом. Никодимыч лично по сходной цене перекупил массив, записанный на дискетах, у какого-то прохиндея из второго или даже третьего круга "добровольных распространителей". Конечно, на обновление информации рассчитывать не приходилось, но мы довольствовались и этим…
Директор детища Волкова с поэтическим названием "Астра" проживал у черта на куличках. Мне понадобилось не менее двадцати минут, чтобы от конечного "кольца" троллейбуса добраться до блочного дома (своего рода форпоста города на юго-западном направлении), уныло глядящего окнами всех своих девяти этажей на бескрайнее голое поле. Прогулка по грязи превратила синие штанины моих джинсов в коричневые, а, при взгляде на ботинки, комок подкатывал к горлу.
Некто Петров Николай Николаевич занимал апартаменты на втором этаже. После продолжительного третьего звонка дверь гостеприимно приоткрылась настолько, насколько позволяла сторожевая цепочка.
— Кто там? — сонно осведомился откровенно старческий голос.
— Сто грамм! — радостно представился я.
Вместо приглашения "Заходи!" в духе классической хохмочки, раздался недружелюбный щелчок запираемого замка.
— Эй! — занервничал я самую малость и треснул кулаком по двери. — Откройте, милиция!
С минуту хозяин хранил молчание. Кто-то на верхних этажах бросил в мусоропровод пустую бутылку — ужасный грохот оборвался не менее жутким хлопком. Возможно, Петрова подвел слух, и Николай Николаевич решил, что милиционер уже начал стрелять. Во всяком случае, директор "Астры" предстал на пороге с грязно-белой майкой в руках, которую по всей видимости не успел натянуть на измученный жизнью костлявый торс. Я принял ее за флаг, извещающий о полной капитуляции противника.
— Милиция! — внушительно повторил я, выразительно похлопав себя слева по груди, где всякий уважающий себя мент носит служебное удостоверение.
Петров попятился, опасливо глянул на пластырь на моей щеке и шмыгнул лиловым носом. Я почему-то заподозрил, что если его и занимают продукты перегонки нефти, то на самых последних ее стадиях. При беглом осмотре пустых и дурно пахнущих "хоромов" мое подозрение обрело форму уверенности.
