Он поднялся, чтобы уйти, но донья Флора поспешила удержать его:
– Что с вами, сеньор дон Педро? Что означает эта вспышка? Вы обращаете внимание на шутки Амаранты. Все это клевета, сеньор, чистая клевета.
– В чем дело? – спросила Амаранта, притворяясь изумленной. – Мои слова вызвали недовольство дона Педро? Господи, только теперь я понимаю, что совершила неосторожность! Боже мой, какой вред я нанесла! Дон Педро, простите, мне, право, было невдомек… Неосторожным словом я разбила счастье двух сердец… Всему виною этот юноша. Теперь я вспоминаю, что моя подруга всегда советовала ему брать пример с вас и выражать свою любовь в таких же почтительных словах, как вы.
– Я всегда браню его за дерзость… – добавила донья Флора.
– Донья Флора треплет его за уши, когда он словом или делом переходит границы, а то и щиплет его за руку, когда они вместе прогуливаются.
– Сеньоры, прошу прощения, – сказал дон Педро, – я удаляюсь.
– Так рано?
– Своими глупыми шутками Амаранта разгневала вас.
– Я спешу в дом к графине де Румблар.
– Вы обижаете меня, сеньор. Как, покинуть мой дом ради другого!
– Графиня весьма почтенная особа, обладающая высокими понятиями о чести.
– Но она не шьет одеяний для крестоносцев.
– Зато графиня де Румблар не принимает у себя мелких политиканов и газетчиков, отравляющих воздух Кадиса.
– Вот как!
– В карты там тоже не принято играть. Туда не вхожи ни тщеславный Кинтана, ни педант Мартинес де ла Роса, ни безбожный поп Гальего, ни Гальярдо с его нечестивой философией, ни вылощенный Арриаса, ни безумный Капмани[44], ни якобинец Аргуэльес. Графиня де Румблар принимает только тех, кто почитает церковь и короля.
С этими словами чучело отвесило поклон, который едва не сломал его пополам, и, горделиво выпрямившись, не спеша удалилось.
– Дорогая моя, – сказала донья Флора, – до чего же вы неосторожны! Какая непростительная оплошность, не правда ли, Габриэль?
– В самом деле, выложить ему все прямо в лицо!..
– Я боялась, мой мальчик, как бы он не обрушил свой меч тебе на голову.
– Графиня выдала нас, – сказал я с притворным гневом.
– Сущий чертенок.
– Дорогая моя, – начала Амаранта, – у меня не было дурного намерения. Поняв все, я стала на сторону бедного дона Педро. Право, донья Флора, это нечестно с вашей стороны. Через двадцать пять лет променять старого поклонника на этого непочтительного ребенка…
– Молчите, молчите, плутовка, – оборвала ее почтенная дама. – Мне не нужен ни тот ни другой. Если бы вы не смущали юношу своими вызывающими намеками…
