– Не такие нынче времена, чтобы заниматься стихами. Впрочем, взгляните на наших друзей – Арриаса, Бенья, Херика, Санчес Барберо[41] не дают передышки печатным станкам Кадиса.
Бенья и Херика беседовали в стороне от общества.
– Ах, друг мой! Мне невыносимо слушать это:
О Веллингтон, герой известный
И бога Марса ученик чудесный!
Нынешняя поэзия приводит меня в ужас. Лебеди умолкли, опечаленные страданиями родины, а вместо них закаркали вороны. А где же остались строки:
Бьет барабан —
Скорее в бой!
– Арриаса закончил прекрасную сатиру, – сказал Кинтана. – Сегодня он ее прочтет нам.
– Легок на помине, – заметила Амаранта при виде входящего в гостиную поэта-сатирика.
– Арриаса, Арриаса! – раздалось со всех сторон. – Прочтите же нам свою оду «К Пепильо»[42].
– Сеньоры, внимание.
– Это самое остроумное из всего, что написано на языке кастильцев.
– Доведись Пепе Бутылке познакомиться с вашей одой, он поспешил бы от одного сраму убраться восвояси.
Честолюбивого Арриасу весьма порадовал прием, оказанный детищу его вдохновения. Он прославился своими стихами-однодневками, пользовался широкой популярностью и не заставил себя долго упрашивать: вытащив из кармана объемистую рукопись и став посреди гостиной, он прочел весьма острые стихи, которые вам, без сомнения, известны. Они начинаются так:
Прославленному сеньору Пепе, королю Испании (в мечтах) и властителю Индий[43](в воображении)
Посажен нам король на диво —
Вино глушит и тянет пиво.
Привет тебе, Пепильо, друг веселья,
Ты поощряешь наше виноделье.
Чтение оды то и дело прерывалось рукоплесканиями, поздравлениями, похвалами, любо было смотреть, как словно по волшебству исчезли все разногласия, слившись в единодушном насмешливом презрении к навязанному нам королю. Порой казалось, что даже величественный дон Педро и дон Мануэль Хосе Кинтана понимают друг друга.
Ода к Пепильо ходила в списках по всему Кадису. В 1812 году автор подправил ее и опубликовал.
Затем общество разделилось. Политические деятели составили свой кружок, а значительная часть гостей устремилась в соседнюю комнату к ломберным столам.
Амаранта и графиня остались на месте, дон Педро, как галантный кавалер, не покидал их ни на минуту.
VI
– Габриэль, – обратилась ко мне Амаранта, – тебе непременно надо заменить свою форму французского покроя на испанскую по примеру нашего друга. Кроме одежды, орден «Крестоносцев Кадисской епархии» имеет еще то преимущество, что его участники вольны присвоить себе то звание, которое им больше по душе, – так, например, дон Педро украсил себя поясом генерал-капитана.
