Я стою, не сводя с нее глаз. Она сердито смотрит на меня, но постепенно выражение ее лица становится мягче, и на миг мне кажется, что ее злость прошла. Но нет, она снова хмурит брови.
— Это твой последний шанс. Вон отсюда! Живо!
— Я хотел узнать о том мальчике, Анатоле, — говорю я. — Он ведь умер, верно?
— Да! Он мертв, и завтра они убьют меня. Я безумно рада, что эта мерзкая бессмысленная жизнь закончится.
Она отворачивается и, кажется, начинает плакать.
— Не говори так. — Мой голос дрожит. — Прошу тебя, не говори так.
— Убирайся! — приказывает она. — Как ты посмел прийти сюда?
Что мне теперь остается делать, кроме как уйти и оставить ее?
Я не могу. Во всяком случае, не сейчас. После того, что случилось с Прией, не могу вернуться к своей уютной Чистой жизни, к моему спокойному существованию, где у меня есть еда, вода и все необходимые вещи. Там я живу с добрыми уважаемыми людьми, которым нравится проводить время, наблюдая, как менее удачливых каждый вечер мучают и убивают.
Я не могу оставить ее здесь на верную смерть.
— Нет, — говорю я. — Я не уйду. Я хочу помочь тебе.
Она смеется сухим, холодным смехом, затем встает и поворачивается ко мне лицом.
— Ты не можешь помочь мне, — говорит она. Она больше не сердится и выглядит спокойной и грустной. — Никто не может мне помочь.
Она права. Я знаю, что она права. Я с отчаянием смотрю ей в глаза, и между нами снова возникает притяжение, как будто мы разговариваем друг с другом без слов.
Мы медленно двигаемся друг другу навстречу.
Неожиданно раздается пронзительный вой сирены. Все вокруг мгновенно заливается слепящим светом. Снаружи слышен яростный топот ног.
В широко раскрытых глазах Хошико я вижу ужас.
— Это сигнал тревоги. Залезай под кровать. Быстро!
— Что? — растерянно переспрашиваю я.
— Ради бога! Давай! Быстро!
Звук шагов уже ближе. Мешкать некогда. Надо действовать. Ее паника передалась и мне, и я делаю то, что велено: быстро прячусь, проскальзывая спиной по полу лицом вверх, под хлипкую металлическую раму кровати. Места мало, я едва помещаюсь там, меня расплющило, как блин. Нос упирается в пружины и старый грязный матрас. Повсюду пыль. Похоже, под кроватями обитателей цирка Отбросов пол отродясь никто не мыл.
Буквально через несколько секунд дверь открывается, и в дверях появляется пара начищенных до зеркального блеска ботинок, в которых я узнаю ботинки Сильвио Сабатини. Честное слово, я могу разглядеть в них отражение собственного лица. Надеюсь, что он не станет заглядывать под кровать.
