Это рассуждение Бикермана свидетельствует лишь о том, к каким неверным выводам может привести формально-юридический подход к историческим событиям.[33]
Что означала свобода, которую провозглашал Александр? В это понятие различные историки вкладывают различное содержание, но и в древности оно имело в разных исторических условиях разное значение: ελευθερία, означала между прочим свободу от долгов, и в деловых документах так обозначается имущество, свободное от долговых обязательств. В этом смысле применяет этот термин Антигон в письме к Теосу (RС 3); у него получается даже как бы каламбур; он говорит о своих заботах о финансовом благополучии города:… συντάσσομαι ταΰτα θεωροΰντες, οττως ών όφείλουσιν αί πόλεις ελεύθεραι γένωνται, νομίζοντες γάρ ύμας το γε ΐφ’ ήμΐν είναι τάλλα ελευθέρους καί αυτονόμους κτλ («мы это устанавливаем для того, чтобы города стали свободными от долгов, полагая, что поскольку это от нас зависит, мы и в других отношениях сделали вас свободными и независимыми»). В договоре между Антигоном и Полиперхонтом предусматриваются είναι δέ και τούς «Ελληνας άπαντας ελευθέρους, άφρουρητους, αυτονόμους (Diod. XIX, 61, 3). В других случаях встречается αΰτονόμος καί άφορολόγητος (RG 15, 23, 26), Ιερά και ασυλος καί αφορολόγητος (RG 35, 6, 8), ελευθερία και αυτονομία (RC 1, 55). Принято считать, что все эти термины, называемые рядом с ελευθερία, составляют собственно содержание понятия ελευθερία — отсутствие гарнизона, собственная конституция (αυτονομία), свобода от подати; в содержание автономии включают также право чеканки монеты. Но означает ли ελευθερία в то время государственный суверенитет?
Коринфская лига составляла формально союз суверенных государств, основанный на договоре. В присяге члены лиги обязываются[34] έμμενω [τηι συμμαχίαι και où λύσω τάς τ]υνθηκας τά[ς ττρός Φίλιππον Μακεοόνα ούδ]έ όπλα έποί[σω επϊ πημονηι επ’ ουδέ να των] έμμενόντων έν το[ΐς ό'ρκοις οΰτε κατά γην] οΰτε κατά θάλασ[σαν ουδέ πόλιν ουδέ ψρο]ύριον καταληψομ[αι οΰτε λιμένα έπι πολέ]μωι ούόενός των τ[ης είρηνης κοινονούντ]ων τέχνηι οΰδεμι[αί ούτέ μηχανηι» ουδέ τή]ν βασιλείαν [τ]ην Φ[ιλίππου και των έκγόν]ων καταλύσω ό δέ (sic) τά[ς πολιτείας τάς οΰσας] παρ’ έκάστοις κτλ. Здесь мы имеем формальную симмахию, и соответствующая реконструкция текста Вилькеном (συμμαχία) не вызывает сомнения. Но эта «добровольная» симмахия суверенных государств — результат поражения эллинских свободных полисов при Херонее, давшего Филиппу господство над Элладой. Суверенитет входящих в симмахию полисов имеет не больше значения, чем суверенитет городов по отношению к Антигону и Деметрию Полиоркету в эпидаврской надписи 302 г., сформулированной в тех же выражениях.
