и сходить на концерт этой группы в Париже.
А Габен как раз в ту ночь дал Жилю послушать песню рэпера Орелсана:
О том, что могло с нами быть,
но умерло, не начавшись,
О брошенных делах и друзьях,
о планах, пошедших прахом,
Обо всем, чего я не доделаю, не завершу,
никогда, никогда.
Это сказано прямо о нем, о Габене.
В четыре часа утра ему захотелось есть. В холодильнике всегда что-нибудь да найдется: кусочек черствой пиццы или банановый йогурт, который никто не любит. Он напечатал AFK (away from keyboard) – предупреждение Жилю, что он на минутку отлучится от компьютера.
На пороге кухни Габен приостановился. После того случая, когда он черпаком обратил в бегство убийцу, он всегда, прежде чем войти в кухню, заглядывал на веранду – нету ли там опять чего-нибудь опасного. И что же – на этот раз там явно кто-то был, с дивана поднимался дымок.
– Жово?
Жово курил, устроившись на диване, в одной руке он держал сигарету, в другой – жестяную консервную крышку, заменявшую пепельницу.
– Старым людям не спится по ночам, – сказал он.
– Молодым тоже. Я сейчас приду, только приготовлю себе ночной перекус. А тебе что-нибудь прихватить?
Действительно, через минуту Габен вышел на террасу с подносом, полным разных остатков: колбаса, чипсы, несколько редисок, сырок Babybel. Пируй не хочу!
– Так ты, парень, значит, сматываешь удочки? – угрюмо спросил Жово.
– Хочешь испортить мне аппетит?
– Да мне и самому придется скоро выметаться. Того гляди крошка Луиза со своим потомством осядет здесь насовсем. Места на всех не хватит. – Он раздавил окурок в жестяной крышке. – Ну что ж, за грехи нужно платить.
– Ты все время так говоришь. Это потому, что ты воевал?
– Э!.. – только и сказал Жово и махнул рукой. – Это все пустяки!
– А что, еще что-то было?
– Десять лет отсидел. Но это между нами, приятель.
– Само собой.
Габен помолчал, съел колбасный кружочек и снова спросил:
– Какая-нибудь кража в духе отобрать у богачей для бедняков?
– Нет, милый мой, воровал я только для себя. Но это в прошлом. За это я уже расплатился.
Жово зажег новую сигарету, а Странник Пепси переключился на чипсы. Ни один, ни другой не догадывались, что Спаситель тоже не спал: он сидел у себя в рабочем кабинете, в другой части дома.
До него только за ужином дошло: Вьенер назначил консультацию по скайпу на 22 часа в воскресенье, но он же в Канаде! А это шесть часов разницы во времени! Вот почему в четыре часа утра психолог сидел перед экраном компьютера и ждал, пока его вызовет чокнутый пианист, который и пациентом-то его толком не был. Он потер себе лоб и виски, пробормотав сквозь зубы: «На черта я тут торчу?» В клетке на маленьком столике мадам Гюставия наяривала вовсю в скрипучем колесе. Спаситель уже решил идти досыпать, когда скайп наконец звякнул. На экране появился растрепанный Вьенер в расстегнутой рубашке, со стаканом в руке. Изображение было не очень четким, но Спаситель понял, что тот в гостиничном номере.
