Мишель едва не зарычала от злости. Таким Кейран ей и запомнился: задиристым мальчишкой, в детстве постоянно дергавшим ее за косички. И минуты не выдерживал без гадкой шуточки. Ни дня не проживал, чтобы не сцепиться с кем-нибудь в драке. Не обходил вниманием ни одной попойки.
И не пропускал ни одной юбки. Мишель помнила, что уже тогда, в свои неполные девятнадцать, Кейран слыл первым в графстве повесой и ловеласом.
Она вся внутренне затрепетала. Что бы сказала мама, увидев свою любимицу – раскрасневшуюся, с сердцем, сбивающимся с ритма, – в объятиях полураздетого прощелыги!
Если манерами Галена восхищались, не догадываясь, какой в душе Донегана царит мрак, то Кейран покидал родные пенаты с длинным списком врагов и целой очередью жаждавших поквитаться с ним джентльменов.
Кажется, он потому и сбежал в Тенненс (вернее, туда непутевого сына определил родитель): Кейран спутался с какой-то замужней женщиной, а ее обманутый муж прознал об интрижке.
Пленница вздрогнула, почувствовав, как правая рука Донегана настырно очерчивает контуры ее тела и по-хозяйски, будто дразня намеренно, замирает у нее на бедре. Другой же Кейран продолжал крепко ее удерживать.
– Представь, как озвереет Гален, когда узнает, что ты запер меня в своей комнате и нагло лез ко мне!
– Я тебя не запирал. Ты сама пришла. К тому же мне для брата ничего не жалко. А ему – для меня, – недобро сощурившись, заметил Донеган.
Ярость, пожаром полыхнувшая в груди, придала Мишель силы. Ей все-таки удалось отвоевать собственное тело. А может, Кейрану просто наскучила эта игра, и он решил ее отпустить.
Она отскочила в сторону и собиралась уже рвануть дверь на себя, когда услышала позади заветные слова:
– Я так понимаю, ты здесь не по своей воле. Наверное, потому и пришла просить о помощи. Что ж, могу помочь. Если захочешь.
Мишель медленно обернулась, не веря своим ушам и гадая, в чем же подвох.
– Ты – и будешь мне помогать? Если ты еще не заметил, Кейран, мне уже давно не десять.
– Это-то я как раз и заметил, – задумчиво усмехнулся он.
Приблизился, заставляя пленницу всем телом вжиматься в гладкое, согретое солнцем дерево.
– Я помогу тебе. Не безвозмездно, само собой разумеется. – Костяшками пальцев медленно провел по ее щеке, воскрешая в памяти Мишель точно такое же прикосновение другого Донегана.
Она тряхнула головой, уворачиваясь от очередной непрошеной ласки.
– Я тебе не какая-нибудь распутная девка!
– Это не то, о чем ты подумала, малышка, – вкрадчивый, обволакивающий бархатом голос. – Всего один поцелуй, Мишель. Я прошу один поцелуй в обмен на твою свободу. Согласись, это не так уж много.
