– Ты теперь все время будешь здесь торчать и пялиться на меня?! – Если два дня назад, проснувшись и увидев Галена, она почувствовала дурманяще-сладкий вкус радости – от осознания, что он рядом, то теперь на губах горчило от страха.
Гален расслабленно откинулся на спинку стула.
– Разве мог я отказать себе в удовольствии провести с тобой какое-то время? Хоть, признаюсь, удовольствие это несколько сомнительное. Я бы даже сказал, изощренное. Смотреть и не иметь возможности прикоснуться. К твоей коже. Твоим губам.
Донеган потянулся, сцепив за головой пальцы. Плавно поднялся на ноги, словно хищник перед атакой, и Мишель вся внутренне напряглась.
– Нет, возможность у меня, конечно, есть. Но мне бы все же не хотелось принуждать тебя силой.
– А сейчас ты чем занимаешься? – прошипела пленница, мечтая стать кошкой и расцарапать ухмыляющуюся, самодовольную физиономию наследника Блэкстоуна. – Насильно удерживаешь меня в этом доме!
Мишель подалась вперед, представляя, как будут смотреться следы ее ногтей на холеном лице Донегана. От резкого неосторожного движения одеяло сползло до пояса, и к своему стыду она обнаружила, что на ней лишь тонкая полупрозрачная сорочка из кальвийского шелка. Мишель судорожно прижала руки к груди, съежившись под опасно полыхнувшим взглядом, и поспешила снова прикрыться.
– Тебя переодевал не я. – Гален с сожалением посмотрел на пленницу, глубокомысленно добавив после секундной паузы: – Хотя, возможно, следующей ночью…
Мишель в страхе сглотнула горечь, теперь комом осевшую в горле.
– Только посмей меня тронуть!
– И что тогда? – едва различимо усмехнулся Донеган.
В чертах лица, некогда казавшихся Мишель такими красивыми и благородными, теперь отчетливо проступала вся его порочность.
– Я… я тогда… – Мишель задохнулась от негодования и осознания собственного бессилия. Притихла, исподлобья глядя на своего мучителя.
В два шага преодолев короткое, разделявшее их расстояние, Гален оказался рядом. Мишель вскрикнула, вжалась в спинку кровати, когда он к ней наклонился. Медленно, будто издеваясь, провел по щеке костяшками пальцев, оставляя на коже пусть и невидимый, но явственно ощутимый след прикосновения-ожога.
– Мишель, я не враг тебе. – Дыхание скользнуло по губам, которые она предусмотрительно сжала. На случай, если Галену снова взбредет на ум ее поцеловать. – Я забочусь о тебе и твоем благополучии. Поверь, меньше всего мне хочется сделать тебе больно. Наоборот, я мечтаю доставить тебе удовольствие. Такое, какое ты никогда не испытывала и которого жаждет твое юное, совершенное тело. Теперь принадлежащее мне.
