В ответ управляющий получил убийственный взгляд и резкий, почти грубый вопрос:
– Что случилось?
– Один из рабов… – Он покосился на гостью и выразительно замолчал.
В отличие от Галена, резко подхватившегося, Мишель ничего не поняла. Кивнула только, когда он ей поклонился и, извинившись за то, что вынужден ее покинуть, стремительно двинулся за слугой к дому.
Немного посидев в беседке, приведя в порядок мысли и чувства, Мишель тоже решила вернуться в дом и поискать служанку, разговор с которой вчера прервал управляющий.
Вечно появляется в самый неподходящий момент!
Рабыня обнаружилась в бельевой: раскладывала по полкам стопки накрахмаленного до хруста постельного белья. При виде Мишель пугливо вздрогнула и отвернулась, сделав вид, что расправляет на сложенной квадратом простыне невидимые глазу складки.
– Мы не договорили вчера.
– Не гневайтесь на меня, госпожа, – замямлила женщина. – Просто, увидев вас одну, без сопровождающих, я очень испугалась. Все же вы мне не чужая. Что скажут люди, когда узнают, что вы гостите у Донеганов? Мисс, лучше уезжайте. Скорее уезжайте.
Как соль на рану.
Мишель вспыхнула:
– Обойдусь без твоих советов!
– Пожалуйста. – В голосе рабыни слышалась мольба.
Разумом Мишель понимала, что женщина права, но как же ей не нравилось, когда кто-то тыкал ее носом в ее же ошибки! Тем более какая-то там служанка.
– Сама разберусь, – буркнула строптивица и поспешила прочь.
За обедом Гален отсутствовал, а потому очередное общение с будущими родственницами превратилось для Мишель в самую изощренную пытку. Катрина и Аэлин умели колоть словами, а Мишель была слишком поглощена своими переживаниями, чтобы обороняться.
Сославшись на головную боль, она покинула столовую, не дождавшись десерта. Надеялась, что послеобеденный сон вернет силы и присутствие духа, но уснуть не получилось. Мишель вертелась в постели, неспособная найти облегчение даже в коротком забытье.
Чувствуя, что задыхается в этой комнате, в этом доме, поднялась и, стараясь не шуметь (Катрина и Аэлин наверняка спали), отправилась вниз. Оказаться в беседке, окруженной зеленью клумб, – это было единственное, чего она сейчас желала.
В холле, пол которого был расчерчен, словно шахматная доска, черными и белыми квадратами, Мишель остановилась. Дверь, что находилась справа, вела в огромную гостиную, в которой, если вынести мебель, можно было устраивать балы и приглашать на них всех соседей. Слева располагалась библиотека, в которую Мишель еще не успела заглянуть.
