– Катрина помешана на цветах. Трясется над каждой клумбой, как если бы это был ее ребенок.
– Чудесное место! – Мишель восторженно озиралась по сторонам, представляя, как здесь должно быть прекрасно летом, когда все вокруг утопает в цветах, а в воздухе витает изысканный аромат роз. Маленький островок красоты посреди бескрайнего океана серости и мрака.
Мишель никак не находила в себе смелости заговорить с Галеном о своем отъезде. Понимала, что тянуть не стоит, да только хватит ли ей духу стереть своими словами улыбку с красивых губ и погасить блеск счастья в любимых глазах?
Ей следовало сказать все сейчас, пока они наедине сидят в беседке и смотрят друг на друга, не в силах отвести взглядов. Гален поймет. Не может не понять. Самое сложное выдавить из себя первое слово…
Только Мишель набралась храбрости, чтобы с самым несчастным и кротким видом озвучить свое решение, как он легко приподнял ее руку и прикоснулся к чуть дрогнувшей кисти губами. Долгим, обжигающим поцелуем. Таким же обжигающим, как взгляд серых глаз, в которых отражались всполохи желания. Волна из чувств, среди которых преобладали восторг и предвкушение неизведанного, обрушилась на Мишель, и ее уверенность смыло, словно зыбкий песчаный замок.
Сердце в груди стучало все быстрее. У Мишель перехватило дыхание, когда один поцелуй опалил запястье – она и подумать не могла, что кожа на нем такая чувствительная. И что дрожь, пробегающая по телу, может быть столь приятна.
Волю сковали незримые путы влечения, с которыми не было сил бороться. Мишель растворялась в гипнотическом взгляде охотника. Дышала через раз, считая секунды до того момента, как Гален, проложив дорожку из поцелуев по ее руке, заключит Мишель в объятия.
Сердце в груди уже не стучало, а трепетало, словно пойманная сачком бабочка.
– Гален, я хотела поговорить с вами… – прошептала за миг до поцелуя.
Понимая, что на этот раз искушение сильнее любых доводов рассудка, покорно прикрыла глаза. Это сводящее с ума чувство опьянило Мишель не хуже самого крепкого вина.
А вот внезапное появление управляющего, наоборот, отрезвило. Подействовало на затуманенный разум девушки, как ушат ледяной воды. Заслышав тяжелые шаги – под ногами мужчины хрустела каменная крошка, – а потом увидев движущуюся к беседке высокую крепкую фигуру Бартела, Мишель подскочила как ошпаренная и стыдливо потупилась, чувствуя, как щеки заливает румянец.
– Прошу меня извинить, – поклонился Бартел. – Надеюсь, я не помешал.
