Нет, рабы Беланже тоже не отличались болтливостью, но, если уж к ним обращались с вопросом, будь то хозяин или гость, старались угодить как могли. А эти еле-еле языками ворочают да только и делают, что пялятся на ковер. Может, ворсинки в нем считают или выискивают невидимые пылинки на деревянном полу.
Оставив попытки пообщаться с прислугой и ненавязчиво расспросить об обитателях Блэкстоуна, Мишель позволила себя выкупать и переодеть в одно из ее любимых платьев – кремового цвета с воланами и широким лиловым поясом, подчеркивающим ее осиную талию. Когда с переодеванием было покончено, служанки занялись густыми, чуть волнистыми волосами гостьи, растрепавшимися во время сна.
Наконец со сборами было покончено, и одна из рабынь тихо проговорила:
– Вас ждут в столовой, мисс.
После чего обе пугливыми пташками упорхнули за дверь.
– Чудны́е, – хмыкнув, пожала плечами Мишель, пребывающая в прекрасном расположении духа.
Пощипав себя за щеки, чтобы и без того симпатичное личико стало еще краше благодаря румянцу, Мишель нежно улыбнулась своему отражению, подмигнула весело и поспешила вниз, где за накрытым столом, освещенным огнями свечей, восседало семейство Донеганов в своем неполном составе.
Родную сестру Галена звали Катрина. Мишель никогда ее не видела, лишь имя девушки изредка проскальзывало в разговорах. А вот о наличии у Донегана кузины она даже не подозревала и невольно почувствовала укол ревности, когда увидела девушек.
Обе были дивно как хороши: темноволосые, с тонкими чертами лица и глазами с поволокой. У той, что казалась помладше, они были черные как смоль, у другой же – светло-серые.
Переступив порог столовой, Мишель почувствовала на себе совершенно одинаковые взгляды – холодно-настороженные. Взгляд же Галена, при появлении гостьи подскочившего с места и ринувшегося ей навстречу, казалось, наоборот, мог обжечь.
И, наверное, обжег-таки бы, если бы внимание наследника не привлек внезапный грохот и звон разбиваемого стекла. Это рабыня, что несла к столу высокие бокалы, запнулась на ровном месте и уронила поднос.
Что-то в женщине показалось Мишель смутно знакомым. Но она не стала зацикливаться на этой мысли, позабыла о служанке.
Сразу после того, как Гален приказал, недовольно поморщившись:
– Немедленно убери. – Вернув своему лицу обаятельную улыбку, сосредоточился на смущенно потупившейся гостье. Предложил Мишель устраиваться рядом с одной из девушек, назвав ее кузиной.
«Значит, та, которая черноглазая, – двоюродная сестра», – не без ревности подумала Беланже, продолжая украдкой поглядывать на девицу и пытаясь отыскать в ее внешности хоть какой-нибудь изъян. К разочарованию Мишель, Аэлин казалась идеальной.
