– Но…
– Мне уже давно известно о твоих чувствах, Мишель. А теперь тебе известно о моих. Зачем же ходить вокруг да около и делать вид, что мы друг для друга просто будущие родственники?
Некоторое время Мишель молчала. Смотрела на него настороженно и вместе с тем с надеждой и затаенной радостью. Кусала в задумчивости губы, отчего те еще больше порозовели, соблазнительно припухли. Вид невинной, немного смущенной, немного растерянной красавицы, отныне полностью зависящей от него, дурманил, лишал выдержки, которая сейчас была Галену так необходима.
Лучше, если он убедит ее остаться. Добровольно. Это избавит от многих проблем. Такую наивную глупышку будет легко совратить. Опомниться не успеет, как сама начнет искать его ласк и жаждать его внимания.
Пока Донеган строил планы на недалекое будущее, Мишель размышляла вслух:
– Дядя с тетей предупреждены о моем приезде. Они будут меня ждать.
– Телеграмма так и не была отправлена.
– Но как же? – огорошенная словами своего тюремщика, каковым пока его не считала, вскинулась Беланже. – Флоранс еще раньше меня уехала в город, чтобы ее отправить.
– И она уверена, что выполнила родительское поручение. – Тонких губ Донегана коснулась самодовольная улыбка. Мишель нахмурилась, неудовлетворенная таким ответом, пришлось объяснять: – Земля, на которой построен Блэкстоун, наделила нас некоторыми талантами. Благодаря ей я немного владею даром внушения. Ничего особенного. Мне повезло перехватить Флоранс в Нью-Фэйтоне возле телеграфного агентства. В которое моя невеста так и не вошла.
Гален уже давно догадывался о чувствах Мишель. И если бы ему предоставили выбор – на ком из сестер Беланже жениться, – несомненно, осчастливил бы среднюю. Взбалмошную, капризную, но вместе с тем веселую, жизнерадостную. Притягательную. Все в ней находило отклик в молодом наследнике.
– Невеста? – Опрометчиво оброненная фраза, и вот девчонка снова превратилась в дикого волчонка. Испуганного, настороженного, готово цапнуть любого, кто посмеет к ней прикоснуться.
Пришлось наскребать остатки терпения и пичкать ее очередной ложью.
– Я разорву помолвку. Разорву, только дай мне время. Не хочу делать Флоранс больно. Постараюсь подготовить ее к этому известию.
– Хоть готовь, хоть не готовь – ей в любом случае будет больно, – не сдавалась упрямица. Подавшись вперед к мрачнеющему на глазах Галену, взволнованно прошептала: – А давай сейчас же поедем в Лафлер и все расскажем! Родители поймут. И Флоранс тоже. Не сразу, со временем, но она простит нас.
