– Тебя и правда волнует, что скажет моя кузина? – усмешкой подчеркнул последнее слово Кейран, как будто считал Аэлин недостойной зваться его невестой.
Мишель уже всерьез раздумывала над тем, стоит ли оттолкнуть искусителя или разочек все-таки уступить его бесцеремонному напору и своей слабости, когда слух уловил чьи-то быстрые шаги.
Сомнения сменились отчаянной решимостью. Пленница повисла на Кейране, касаясь своими маленькими ладошками напряженных плеч молодого человека.
– Ну так, может, наконец меня поцелуешь, вместо того чтобы говорить об этой девице!
Прикрыв глаза, сама потянулась к губам обнимавшего ее мужчины, на несколько коротких мгновений позволив запечатать себе рот жарким, бесстыдным и – о ужас! – вдруг ставшим желанным поцелуем.
Который резко оборвался, когда по розарию прокатился оглушительный крик, показавшийся Мишель рычанием разъяренного зверя:
– Кейран!!!
Ей почудилось, будто из нее вдруг выбили весь воздух, а вдохнуть заново никак не получалось: горьким комом он застревал в горле. Так и стояла, испуганно прячась за спину загородившего ее собой Донегана, пока его брат решительно к ним приближался.
– Что, демон побери, здесь происходит?!
Мишель судорожно закусила губу. Запоздало пришло осознание, что ни одному из братьев не понравится быть одураченным. Вот сейчас они сопоставят факты, и тогда…
Если Кейран и понял, что его намеренно заманили в ловушку, то виду не подал. Проговорил беззаботно:
– Я вышел подышать свежим воздухом и наткнулся на нашу маленькую мисс, глазеющую на жертвенник лугару.
Мишель поежилась и опустила голову, не в силах смотреть на Галена. Слишком уж страшными были его глаза – в них ярилось демоническое пламя наподобие того, вокруг которого отплясывала со своими прислужницами Мари Лафо. В ночь, когда Мишель совершила самую страшную ошибку в своей жизни – чарами привязала к себе Галена Донегана.
Или скорее себя к нему.
– Не похоже, чтобы нашу маленькую мисс интересовал жертвенник, – криво ухмыльнулся одурманенный магией Гален, продолжая сверлить Кейрана безумным взглядом.
Единственным его желанием было скорее выдернуть ветреную девчонку из-за спины брата, с которым обязательно разберется позже, и утащить в дом в свою спальню. Чтобы уже там наказать за каждое мгновение, проведенное наедине с Кейраном. Хлыстом высечь малейшее чужое прикосновение и истерзать поцелуями губы, которые не смел целовать никто другой.
Словно угадав мысли брата, Кейран сжал хрупкое запястье девушки. Как ни странно, это властное, покровительственное, немного болезненное прикосновение успокоило Мишель и вселило в сердце надежду, что младший Донеган не оставит ее наедине со свихнувшимся старшим.
