Под одобрительные аплодисменты присутствующих командир стоя осушил бокал, его примеру последовали другие.
Неожиданно в палатку залетел вездесущий воробей, чирикнул несколько раз, примостился вверху на веревке против Николая.
Великий князь явно был доволен тостом комдива, он отпил несколько глотков из своего бокала, протянул руку к позолоченной тарелке, на которой красовался фаршированный судак, и в этот момент в тарелку упал воробьиный подарок.
Николай на миг растерялся, густо покраснел, но тут же поднялся от стола, направился к выходу, следом за ним спешил генерал. Вскочили остальные офицеры, хотя большинство из них еще не знало, что произошло. Но вскоре кто-то, указывая на воробья, распорядился:
— Ловите его, мерзавца!
— Убить, убить! — звучало требование прислуги. Но виновник словно в насмешку чирикнул и незаметно исчез.
По праву личного знакомства с великим князем на обеде присутствовал подполковник Сергей Муравьев-Апостол. Он и рассказал Сухинову о воробьином подарке Николаю, в конце добавил:
— Не помню, рассказывал ли я вам или нет, что мой отец некоторое время был воспитателем великих князей Александра и Константина; бабушка их, Екатерина II, пригласила отца на это дело.
— Значит, ваш папенька частично виноват, что у его воспитанников дурной нрав, — шутя сказал Сухинов. — А почему же он воспитывал только двоих, а не троих?
— Николай был тогда еще совсем маленьким и имел отдельного воспитателя…
Во второй половине дня начался смотр. На правом фланге стоял гвардейский полк, в котором служил капитан Норов, высокий, красивый и подтянутый офицер с черными задумчивыми глазами. Великий князь уже успел сделать много замечаний, но вот он приблизился к Норову и ему показалось, а может, так и было, что капитан вместо того, чтобы «есть» глазами начальство, смотрит на него с презрительным любопытством. Николай остановился. За его спиной застыли в почтительных позах сопровождающие. Несколько раз сверху вниз и снизу вверх Николай смерил фигуру капитана. От его бдительных глаз не ускользнуло то, что пространство между носками сапог капитана на несколько сантиметров больше, чем предусмотрено наставлением.
Великий князь поднял ногу и с силой ударил сапогом по носкам сапог капитана, злобно проговорив:
— Стоишь, как чучело в огороде!
Норов еле удержался. Гневом загорелось его лицо, но он с достоинством ответил:
— Я не чучело, ваша светлость, а капитан. Вы меня оскорбили, и я требую от вас извинения.
