— Ты понятливый.
— Хорошо, а потом? Что мы с ним будем делать?
Он понимающе улыбнулся с видом человека, у которого все под контролем.
— Хе-хе, я же тебе говорил, Коко, я ничего не пускаю на самотек. Все просчитано.
Наполеон указал пальцем на пришвартованные у берега канала баржи.
— Видишь вон ту баржу? Мы его на ней спрячем.
— Но он же сбежит!
— Меня бы это удивило. Ну разве что он любит купаться в ледяной воде. Потом я отчалю.
Он трясся от смеха так, что уронил сардину.
— Э-э… Ты хочешь сказать, что…
— Вот именно. Здорово, да? Я смоюсь. О, ненадолго. На несколько недель, просто проветриться. Надо проучить недотыку! Хочет меня закрыть — пусть побегает. Что ты на меня так смотришь?
— Ты умеешь управлять баржей?
Он пожал плечами:
— Подумаешь! Тоже мне проблема! Вряд ли это труднее, чем водить машину.
— А куда ты поплывешь на барже вместе с Этим?
— В Венецию. Пусть отдохнет от своего транзистора. Увидит что-то еще, кроме трибун спорткомплекса или этих многофункциональных залов, где в сортирах никогда нет туалетной бумаги. Вольный ветер! Вольная жизнь! Думаю, он не станет задавать слишком много вопросов.
Я улыбнулся. Воображение унесло меня ввысь, я увидел баржу Наполеона на венецианском Большом канале, услышал, как ведущий донимает деда бесконечными вопросами, написанными на зеленых, красных, синих карточках. Он прав, это великое дело. Игра ва-банк, которая войдет в историю. Мне так нравилось, когда он ощущал себя сильнее всех на свете.
Дед посмотрел на часы:
— Итак, раз уж мы заговорили об Этом…
Наполеон нашел нужную радиостанцию. Голос ведущего, поначалу невнятный и далекий, зазвучал яснее. Вопросы следовали один за другим, вязкие как повидло. Может, он и вправду нас ждет?
— Потерпи немного, приятель, — произнес Наполеон, — совсем скоро ты сорвешь банк. Мы идем!
И мы пошли. В ту среду Наполеон, свежий как горный ручей, бросил прощальный взгляд на свой дом. Ночью я плохо спал, и у меня немного слипались глаза. К нетерпению примешивалась легкая тревога, и я спрашивал себя, правильно ли я поступил, никому ничего не сказав. Но непоколебимая уверенность Наполеона развеяла все сомнения:
— Мы на финишной прямой, Коко!
Наконец мы отправились в путь — к буксирной тропе, на верном “пежо”, с запасом собачьего корма и несколькими бутылками кетчупа. Баста вальяжно расположился на заднем сиденье, словно голливудская звезда. Наполеон дернул ручной тормоз и постучал по часам на приборной доске, проверяя, нормально ли они работают.
