Этот мир напоминал библейский ад. Мрачные, почти черные камни, посыпанные светлым пеплом, дождем, сыплющимся просто с неба и не имеющим четкого источника. Дым, не хуже болотного тумана, окутывал все, чего только касался, беспросветным облаком. И шел так низко, так тяжело, будто больной умирающий слон, пытаясь найти себе последнее пристанище. Землю разрывали на части то грохот вулкана, то раскаты грома. И что тот, что те, озаряли ее откуда-то издалека, но точно определить направление света, мешал подымающийся с камней, жар. Сами же камни, были словно декорации к фильму ужасов, кривые, черные, острые, бесформенные. Они торчали из измученной земли, словно колья и возвышались на десятки метров вверх. Еще были кратеры. Разные. От мелких, величиной с чашку, до огромных, где не было видно и края ему. Эти кратеры, словно следы кисти творца, делали картину завершенной и только благодаря им, можно было отличить, где кончается земля, а где начинается небо. Ведь все остальное, это неподвижная, навеки застывшая лава. Монотонная и безрельефная. А пепел сравнивал ее с тяжелыми угрюмыми облаками. Но не вся лава спокойно спала. Были еще недремлющие потоки, страшным роком, медленно, но неугомонно, вытекающие из ран молодой планеты, и ползущие вдоль ее морщин. Озаряя близлежащие камни, своим умиротворяющим, оранжевым светом.
Но была в этом аду и вода. Горячими гейзерами вырывалась она из-под камней и собиралась в глубоких кратерах. Где бурлила под давлением температур и газов, приобретая нездоровый желтый цвет. И то, чего касалась эта неживая вода, покрывалось белыми налетами, словно накипью, следами ее многочисленных компаньонов.
И царил в этом мире хаос. Хаос пепла, дыма, лавы и огня.
— Как ты думаешь, получилось? — тихо спросила Вика, испуганно бегая глазами по огненному пейзажу.
— Должно, — коротко ответил Адам, смотря на часы. — Возможен резонанс, и тут он может составлять не минуты, а тысячи лет, но в нашем случае это допустимо.
Потом он посмотрел на индикаторы костюма.
— Температура меньше восьмидесяти градусов по Цельсию. Хм, я думал, будет больше. И радиации особо, что-то не наблюдается, — затем он заинтересованно завертел головой и провел пальцем по сетке. — Судя по налетам гари, атмосфера как из выхлопной трубы. Да и гораздо плотнее нашей.
Адам открыл дверцу и аккуратно вышел. С собой у него ничего не было, разве что в кармане, аналогичном Виктории, лежал комплект для экстренного ремонта костюма в случае разрыва, то есть широкая специализированная изолента и гибкая проволока. В этом перемещении, ученый вел себя намного активней, так как был заинтересован гораздо больше, чем при перемещении в 1844 год. Он рассматривал каждую мелочь и без страха, а наоборот, с азартом, всматривался вдаль, при каждом новом падении метеорита или грохотании вулкана.
