Прежде всего он обернулся к статуе Менежора и воздел свой сверкжезл.
— Я взываю к Менежорам, да спустятся они к нам из своего небесного царства, дабы в мудрости своей руководить нашим судом.
Нечего и говорить, что Менежоры не откликнулись на призыв верховного головаря. Геги не особенно удивились — они удивились бы, если бы кто-нибудь откликнулся. Верховный головарь сообщил, что, за неимением Менежоров, руководить судом придется ему, и уселся в кресло, с помощью двух стражников и скамеечки.
Втиснувшись в неудобное кресло, головарь подал знак привести обвиняемого, надеясь в душе, что разбирательство выйдет коротким — уж больно тесно было в этом кресле, да и голова уже начинала побаливать.
Молодой гег кругов двадцати пяти, с толстенными очками на носу и толстенной пачкой бумаги в руках, почтительно приблизился к верховному головарю. Даррал прищурился и уставился на очки — эта вещь была ему незнакома. Он уже собирался спросить, что это еще за хрень такая, но подумал, что верховному головарю полагается знать все. Он рассердился и излил свое раздражение на стражников.
— В чем дело? Где обвиняемый?
— Прошу прощения, но обвиняемый — это я, — сообщил Лимбек, зардевшись от смущения.
— Ты? — нахмурился головарь. — А где твой Голос?
— С вашего разрешения, я сам буду своим Голосом, вашество, — скромно ответствовал Лимбек.
— Но ведь это же против правил! Не так ли? — спросил Даррал у стражников. Те ужасно удивились, что к ним обратились с подобным вопросом, и ничего не ответили — только плечами пожали. От этого вид у них сделался совершенно дурацкий. Головарь фыркнул и обратился к другой стороне:
— А где Голос Обвинения?
— Обвинительный Голос — это я, вашество, — ответила женщина средних лет. Ее пронзительный голос легко перекрывал грохот и гудение Кикси-винси.
— Скажите, разве это… — Головарь не смог подобрать нужного слова и махнул рукой в сторону Лимбека:
— Разве это дозволено?
— Вообще-то это не положено, вашество, — ответила дама, выйдя вперед и с отвращением глядя на Лимбека, — но придется с этим примириться. Честно говоря, вашество, мы просто не могли найти никого, кто согласился бы защищать обвиняемого.
— Ах вот как? — Лицо головаря просветлело. Видимо, разбирательство будет очень коротким. — Ну что ж, тогда продолжим.
Дама поклонилась, вернулась на место и уселась за стол, сделанный из проржавевшего железного барабана. На ней были длинная юбка и блуза, аккуратно заправленная за пояс. Ее седеющие волосы были связаны в тугой узел на затылке. Прическа была сколота несколькими длинными булавками угрожающего вида. Она была вся какая-то замороженная и, к вящему ужасу Лимбека, напомнила ему его матушку.
