– И что же они сейчас чувствуют, чего хотят? – спросил Коба и бросил беглый взгляд на теснящиеся вдоль изгороди деревья.
– У тебя в руках топор, и они опасаются что пришел рубить их на дрова, то молодое деревцо, что рядом с тобой растет, просит, чтоб ты срубил старую вишню. Ведь она свой век давно отжила и вскоре все равно умрет. Вся она корявая, и своим убогим видом только позорит их молодое племя и мешает всем. А само же юное деревцо еще только растет, пока ничего в этой жизни толком не успело увидеть, и ему еще жить и жить.
– И что же старая вишня на это возражает?
Гоги некоторое время молча прислушивался к шелесту листьев и хрусту сухих ветвей.
– Огрызается, кричит, что все это ложь и обман.
– Что…, что ложь и обман? – взволнованно переспрашивают молодые деревья.
– То, что вы называете жизнью, и смерть придумана для того, чтобы об этом помнили. Вы, молодые и неразумные, живете так, словно никогда не умрете, и умираете так, словно никогда не жили. – Вот о чем говорит старая вишня.
То, о чем поведал Гоги, было не только неожиданно и необычно, но и звучало настолько убедительно, что все невольно заслушались.
– Я, действительно, собирался срубить эту вишню, Тамро попросила, – отозвался Коба.
– Она уже три года не плодоносит, даже листья все сбросила. Какой с нее толк – разве что на дрова сгодится, да и вид перед двором портит, вся такая корявая и сухая; вот я и попросила Кобу срубить ее, – вмешалась в разговор сидящая рядом морщинистая старуха, которая, ловко орудуя спицами, вязала из шерсти теплый свитер.
– Бабушка Тамро, не надо ее убивать, ей ведь тоже жить хочется.
Та не знала, что и ответить, и с открытым от изумления ртом смотрела на Гоги.
Первым от минутного замешательства оправился Коба, он поднялся с лавки и и с презрением сплюнул:
– Тьфу ты, черт, придурок блаженный. А вы что уши развесили, деревья разговаривают – еще чего!
Сходка и впрямь очнулась, послышались негромкие смешки, но видно было, что теснившиеся на лавке старики больше для виду приободряют друг друга.
– Коба, а может, и впрямь не надо ее рубить, кто его знает?
– Вот тебе топор, там твоя вишня, делай с ней что хочешь, а мне некогда с вами дурака валять. Не деревня, а дурдом какой-то. – Коба положил топор на лавку и сердито зашагал прочь.
– Гоги, сынок, а ты это все вправду рассказал, не насочинял чего?
– Вишня уж больно старая, трудно ей плодоносить, но очень хочется еще пожить.
– Ну смотри мне, если в этом году не зацветет, возьму и сама срублю под корень, – шутливым тоном ответила Тамро. Потом, будто что-то вспомнив, спешно подобрала с колен недовязанный свитер и собралась идти домой. – Гоги, сынок, пойдем ко мне, я тебя вареньем угощу и патефон дам послушать.
