— Увести, — приказал возникшему на пороге охраннику.
— Руки за спину! Пошел! — сделал тот шаг в сторону.
«Хорошее начало, — подумал майор. — Глядишь, будет должностенка. — И потянулся к подстаканнику с остывшим чаем.
В камере Огнев присел на топчан и откинулся к пористой стене, окрашенной в серое.
Первая часть задуманного удалась. Если получится увидеться с Лешкой, тот обязательно поможет.
Уже несколько месяцев он тщательно разрабатывал план побега.
В колонии, как и по всей стране, нарастал бардак, заключенные были предоставлены сами себе, и лагерная администрация создавала видимость работы, обеспечивая только их охрану да полуголодное существование.
Уйти Огнев собирался во время разгрузки барж, которые доставляли из Кандалакшского залива по реке в эти забытые богом места различные грузы. Причем не просто уйти, а инсценировав гибель во время работ, что исключало дальнейший розыск.
Метрах в тридцати от деревянного причала, где велась разгрузка, у берега догнивал старый полузатопленный дебаркадер. Если оступиться на сходнях с мешком цемента, свалиться за борт и проплыть эти метры до посудины под водой, то там можно спрятаться, а ночью исчезнуть в тундре.
Дальше дело техники. В Афгане Огневу доводилось немало ходить по горам и пустыне, а здесь тундра — та же пустыня. Только нужны припасы и хоть какая-нибудь карта.
Затем под видом бомжа (сколько их теперь бродит) добраться на грузовых составах до Москвы, посчитаться с генералом, а там видно будет.
В случае чего, можно записаться в Иностранный легион, вербовщики которого подвизаются в столице, и покинуть Россию. Такие, как он, ей больше не нужны, мавры сделали свое дело.
На следующее утро Огнев покинул камеру — десятидневный срок изоляции за нарушение режима истек, и был препровожден в жилую зону.
В отряде его тепло встретили друзья, которыми он успел обзавестись в новом качестве, потеряв свободу.
Это были в прошлом «афганец», а теперь, как говорят в блатном мире, «беспредельщик» Душман и его подельник, в прошлом мастер спорта по боксу Зингер.
С ребятами Юрий познакомился уже здесь, в колонии, на помывке в бане, заметив на предплечье веселого громилы знакомую наколку в виде парашюта в обрамлении двух самолетов.
— Никак из ВДВ, парень? — обратился он к тому, наливая из крана воду в шайку.
— Соображает, — кивнул громила на Огнева мывшемуся с ним рядом сухощавому парню с перебитым носом.
— А ты из каких?
— Да я все больше по земле, но с вашими ребятами частенько пересекался.
