— Живого допросили?
— Пока нет, — сказал майор. — Он без сознания и находится в больнице.
— Обеспечь его охрану. Что еще?
— Пока все, Валерий Павлович. Работаем, — закрыл тонкую папку.
— Это преступление нужно раскрыть, — жестко взглянул на него полковник. — А то начальство с меня голову снимет. Свободен, иди работай…
Огнев пришел в себя к вечеру. Он с трудом открыл глаза и непонимающе уставился в белый потолок. В голове шумело, к горлу подкатывала тошнота, сознание мутилось.
— Где я? — увидев над собой чье-то расплывчатое лицо, прошептал спекшимися губами.
— В больнице, — ответил далекий женский голос, после чего он почувствовал влажную прохладу в предплечье руки и едва ощутимый укол.
— Вот и отлично, — сказала, вынимая шприц, медсестра. — Сейчас вам станет лучше.
Затем, приподняв голову с подушки, она напоила Огнева чем-то кислым и удалилась из палаты, а вместо нее вошел бывший на месте происшествия майор в накинутом на плечи белом застиранном халате. Скептически оглядев лежавшего, присел на стоящий рядом стул и наклонился к Огневу.
— А ты везучий. Вся братва всмятку, а у тебя лишь пара царапин да контузия. Давай рассказывай, что там у вас случилось?
— Я не помню, — прошелестел губами больной и закрыл глаза.
— А как тебя зовут?
Ответа не последовало.
— Ну что ж, подождем до утра, — хмыкнул майор. — Акимов!
Дверь палаты отворилась, на пороге возник щуплый сержант в шапке и защитного цвета куртке.
— Значит так, — обернулся начальник УГРО. — Принимай пост. Береги этого пикимона, как зеницу ока, утром сменю, — встал со стула.
— Александр Степаныч, но я ж только с дежурства, может, кого другого? — просительно воззрился на начальника сержант.
— Не стони, получишь отгул, — отмахнулся тот, выходя из помещения.
— Хрен у вас чего получишь, — буркнул милиционер, когда за майором закрылась дверь, после чего, вздохнув, уселся на стоявшую у окна покрытую клеенкой кушетку.
Все это время Огнев внимательно наблюдал за ними сквозь неплотно прикрытые веки.
Посидев несколько минут, сержант встал, снял куртку и повесил ее на стоящую в углу стойку вешалки. Затем, сдвинув кобуру с бедра на живот, взглянул на безжизненное тело и проверил шпингалеты двух ветхих окон.
Убедившись, что все в порядке, достал из кармана куртки газетный сверток с бутербродами, снова уселся на кушетку и стал неспешно жевать.
Через час в палату вошла та же сестра, сделала неподвижно лежащему Огневу второй укол и, погасив верхний свет, включила ночник.
