— Родина, конечно, зовёт, что говорить, — сказал старичок. — Так уж устроен человек наш…
— Похудели вы очень. Всему война проклятая, — заговорила Вера. — Понятное дело. Пять раз ваша мама похоронную получала. Так мол и так, погиб Алексей Афанасьев, а вы, как говорится, всем смертям назло. Ох, и выпала доля вам, дядя Алексей…
В приоткрытые окна влетал холодящий, настоянный на хвое ветерок, бил по глазам, пытался высечь слезу.
Вера повернулась к старику, сказала с гордостью:
— Алексей Николаевич у нас Герой Советского Союза. Наш койкарский карел. Танкистом был на фронте.
У БЫСТРОЙ СУНЫ
Солнце спускалось к окоёму. Река стала гладкой, словно остановилась. Алексей Николаевич не спеша налегал на вёсла. Остроносая старая лодка уверенно шла встречь течения. Дышалось легко, руки делали привычную работу свободно, весело. Сколько раз он плыл по этому месту! Вот тут на берегу он любил купаться, за тем холмиком на полянке росла крупная земляника. А на той, на другой стороне, малинник. Высокий, густой.
Лодка зашуршала по тростнику, и Алексей Николаевич, проплыв ещё немного, бросил якорь — тяжёлый голыш, опутанный толстой верёвкой. Торопясь, как много лет назад, стал готовить удочки.
Поплавки упали на гладь воды. Прошла минута, другая. Видимо, ещё не время, ещё солнцу висеть добрый час. Алексей Николаевич вздохнул, уселся поудобнее. Стал ждать зорьку.
— Хорошо, — вздохнул он, — хорошо, что поехал. — И улыбка разгладила жёсткие резкие складки на его лице.
Течение потихоньку поворачивало лодку. Вдалеке над обрывом оранжево светились под солнцем окна высоких чёрных изб. Алексей Николаевич вспомнил сегодняшнее утро, новые высотные дома в городе. А потом его мысли снова вернулись к родным Койкарам.
В старину деревню называли просто «под березняком» или «рядом с берёзами».
Деды ещё хорошо помнят, как село обступали могучие берёзы. С годами их повырубили, и теперь на том месте лишь кое-где зелёно-белыми островками шумят молодые деревца.
— Кормильца у нас два, — говорили белобородые старики. — Лес еловый да река Сунушка.
Бедовали карелы. Ничего не видели, ничего не знали — на сотни километров тайга. Два главных человека было в деревне — поп Аверьян да купец Филиппов. Оба гнули в одну сторону — трудитесь, смертные, не ропщите, такова воля божья и царёва.
Хлеб с сосновой корой да квас, заделанный на том хлебе. У кого коровёнка была — богатым считался, у таких дети росли не большеголовыми, не кривоногими.
