К Люблину подошли, как и рассчитывал Пескарёв, на рассвете. Остановились перед небольшой высоткой. Афанасьев старался разглядеть город, но за дождём и туманом ничего не было видно. Мимо пробежал комбат, майор Кунилов.
— Как дела, Афанасьев?
Алексей Николаевич вспомнил о рации, спустился к Мангушеву. Тот времени не терял даром, менял лампы, проверял контакты. Теперь они возились уже вдвоём, но всё бесполезно. Вдруг в люке показалась голова командира роты Микова.
— Вы что тут копаетесь, цыганские дети? — кричал старший лейтенант. — Весь батальон ушёл вперёд, а вы что, оглохли? Почему не выполняете боевой приказ?
Крикнул и тут же исчез. Афанасьев быстро полез на своё место. Мангушев ставил рацию уже на ходу. Только рванули они с места, как справа за сопкой взметнулись сразу два столба чёрного дыма. Через минуту танк Афанасьева выскочил на высотку. Алексей Николаевич увидел перед собой четыре горящих машины. Но он смотрел вперёд, выбирал дорогу. Справа болотце, впереди речка. Мост. В пятидесяти метрах горит танк ротного. Никто не смог прорваться к мосту. И всё это свершилось в какие-то секунды. Там, в машинах, гибнут его товарищи. Две противотанковые батареи немцев били с того берега перекрёстным огнём, расстреливали почти в упор.
— Яковенко, вперёд! — закричал Афанасьев вниз изо всех сил. — Была не была! Вперёд! Молодец, Санька!
Танк маневрирует среди горящих танков, резко поворачивает влево, разворачивается, и вот уже рядом мостик, рукой подать, видно, как там фрицы копошатся. Вдруг танк дёрнулся назад, будто налетел на невидимую стену. Снаряд ударил в бок башни и ушёл рикошетом. В лицо Афанасьеву полетела мелкими острыми брызгами окалина, краска. Но он только зажмурился на секунду и раньше, чем хотел, непроизвольно нажал на гашетку башенного пулемёта. Потом только понял, что случилось.
«Взорвать хотите — не выйдет», — шептал он, видя, как немцы под его пулями панически прыгают в воду. Когда танк вылетел на мост, Афанасьев оглянулся и увидел, что за ним прямо по пятам идёт машина командира взвода лейтенанта Марышева. Снаряды рвались сзади, и Афанасьев облегчённо вздохнул — зона обстрела кончилась.
— Товарищ командир! — крикнул снизу Мангушев. — Включите шлемофон. Рация работает. Долбанул снаряд башню, она и заработала, проклятая! Вот дела-то!
Афанасьеву от такой новости стало весело. Он поглубже натянул шлем, щёлкнул выключателем, и сразу же в наушниках зазвучал голос командира бригады Пескарёва:
