— Эммм…, - замялся Бальб.
Гортон рядом с золотой положил еще несколько серебряных монет.
Голос у хозяина сразу прорезался:
— Да, господин. Но он не из родовых.
— Потомственных, — поправил учитель. — Стало быть, вошедший?
— Ну, да. Все опять же на уровне слухов…, - и замялся.
— Говори уже, не тяни.
Стоило Гортону повысить голос, добавить металла, и слова из Бальба посыпались как из рога изобилия.
— Говорю, говорю, господин. Гриргонэ до недавнего времени был обычным торговцем, пока однажды вдруг раз, и не разбогател. Ходят слухи, — придвинулся он чуть поближе, чтобы никто посторонний не услышал, — что занимался он темными делишками. Но какими именно, мне неведомо. Так вот, когда он разбогател, то захотел своим детям оставить не просто наследство, а титул, которого сам был лишен. С ним-то, конечно, проще живется. Нашел он, значит, нуждающуюся семью, расплатился со всеми долгам, ценою немалой, а взамен попросил самую малость — руки младшей из трех дочерей. Барон не упорствовал и согласился. Но вот беда, два года уже прошло, а у Гриргонэ до сих пор нет детей. По крайней мере, от жены, — не сдержал он ехидную улыбку: — Бесплодной девочка оказалась. Потому так легко барон и согласился. Знал, что никому Гриргонэ не передаст его родовую фамилию. Знал, и потому согласился.
— Разве бесплодие не лечится? — настал мой черед удивляться.
— Не всякое, юный господин, не всякое. Многое от целителя ведь зависит, а некоторые женские недуги и вовсе не поддаются лечению, — услужливо пояснил мне Бальба.
— А…, - хотел было узнать я подробности, но учитель одернул меня: — Дани, не задавай ненужных вопросов. Пойдем лучше поприветствуем и узнаем у нашего высокородного дворянина, согласится ли он взять нас с собой.
«Ненужных? А сам сейчас что, жизненно-необходимую информацию выведывал? Вдох-выдох» — Простите, учитель.
Мы подошли к нужному столику. Но не успели заговорить, как от сильного перегара и солено-кислого запаха, когда пухлый торгаш открыл свой по…. рот, меня чуть не вывернуло наизнанку:
— А? Милостыню просить приперлись? Валите-ка отсюда, ленивые свиньи! Чем клянчить медяки, лучше бы спины на полях гнули.
В выражениях он не стеснялся. Обозвать нас ленивыми свиньями, пускай даже по незнанию. Если не учитель, я сам его убью. И не быстро, как старосту, а медленно и мучительно. Есть у меня в трактате рецепт одного зельях. Ух! Там отчаяние, там боль и такие страдания, что врагу не пожелаешь.
— Простите многоуважаемый Гриргонэ Аламесто, но я к вам по делу, — по всем правилам обратился к нему учитель. — Я не милостыню просить пришел, а узнать, во сколько нам с сыном обойдется проезд с вашим караваном.
