А Шкловский привел тогда из Глебова около семидесяти отличных лошадей, много разного продовольствия привез партизанам. С ним пришли и влились в наши ряды бывшие военнопленные. Так что напрасно немцы писали, будто уничтожили наше соединение. Поторопились. Мы, наоборот, росли.
По всем, самым серьезным сведениям, фашисты готовили против нас новую карательную экспедицию. А кроме того, мы не могли задерживаться в Тупичевском лесу, хоть и глухом, но уже «транзитном» для нас. Нас ждала Полтавщина, путь туда лежал через междуречье. «Может, удастся еще свидеться с Попудренко», — думал я, скучая по нему. Не знаю, как кто, а я долго не могу забыть человека, с которым рядом шел по этим лесным дорогам и который не раз обогревал меня в пути своей душевной чуткостью. Увидимся! Междуречье — это ведь теперь его волость, мне предстоит быстро пройти леса между Десной и Днепром, а ему тут воевать…
Увиделись раньше, чем думалось. Скоро нам сообщили, что соединение Попудренко тоже в Тупичевском лесу, зашло сюда, направляясь в междуречье. Установили связь, а через день приехал ко мне сам Николай Никитович. Кроме дружеской встречи была и другая цель: обсудить, как лучше пройти в междуречье. Мы и раньше об этом говорили, но называли друг другу разные маршруты, искренне считая их более разумными и удобными. Попудренко предлагал идти лесами, запущенными самой природой, с болотами. Обойдется — не привыкать, зато эта дорога труднодостижима для врага, укрыта от его глаз, — на деле доказано. По ней прошли соединения Ковпака и Федорова, отправляясь за Днепр. Это партизанская дорога.
Я соглашался и высказывал свои сомнения. Два раза гитлеровцы пропустили по этому пути партизан, а на третий приготовятся и встретят. Они ведь тоже обдумали, как можно было бы сделать, чтобы не пропустить ни Ковпака, ни Федорова. Не лучше ли пойти совсем новой для себя и противника дорогой, без партизанских следов? Вот — через села Буровка, Церковище, Пастовбица, Павловка… Оттуда рукой подать до урочища Мокрые Велички в Любечевском лесу. Это уже междуречье.
— Ты что — с ума сошел? — озабоченно спрашивал Николай Никитович. — Через чистое поле идти? А перед Мокрыми Величками — шоссейная и железная дороги. Это погибель!
— На твоем пути тоже и шоссейная, и железная дороги есть.
— Но зато — леса, там и укрыться, и отдохнуть можно.
— Полями мы пройдем свои пятьдесят пять километров за одну ночь.
— Ночи в июне коротки.
— А мы прибавим шагу.
