Теперь с каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что бабушка была права. Не следовало разрушать многовековую традицию православия. Не случайно в годы так называемой «перестройки» вся страна торжественно отмечала 1000-летие крещения Руси. Но слишком поздно пришло к нам понимание ошибок прошлого, разрушенного не восстановить. Как бы порадовалась бабушка современным событиям. Хотя от своей тетки уже после войны я узнал, что бабушка перед смертью перестала верить в бога, говоря, что все это самообман и единственный бог человека — это его совесть, если нет у человека совести, то нет у него и бога.
Третье событие связано с началом коллективизации>18 в деревне. Было это, кажется, в начале марта тридцатого года. Как-то приехал в школу представитель райкома партии и райисполкома из Любани. Снова к учителю:
— Объявите крестьянам через учеников, что в следующую субботу надо придти в школу на собрание.
Слово учителя в то время было непререкаемо. Собрались крестьяне в назначенное время. Но никто не догадывался зачем. А когда тот представитель начал выступать и заговорил о каких-то непонятных для сельчан колхозах, об обобществлении земли, коров, лошадей, упряжи, сельхозинвентаря, на него посыпался град вопросов:
— Как это обобщить всю скотину?
— Что из этого получится? Зарабатывать сколько будем?
— Это что, к новым панам возврат?
И много других вопросов звучало тогда на собрании. Хотя отец не разрешил мне присутствовать на крестьянской сходке, я все же тайком пробрался в школу, спрятался на задних скамейках, крестьяне прикрывали меня как сына учителя и не выдавали. Таким образом, мне удалось услышать все, что спрашивали крестьяне, и что отвечал им представитель из Любани. Все шумели, галдели и возмущались. Как это задаром увести своих коров и лошадей на общее содержание? Да никогда и никто не согласится с таким порядком! Словом, как ни убеждал собравшихся представитель, никто не согласился вступить в колхоз. Люди разошлись по домам, с возмущением и негодованием обсуждая услышанное на собрании.
Представитель уехал в Любань, а через несколько дней снова вернулся, но уже с милиционером и следователем. Очевидно, они посчитали, что в деревне «контра»>19, которая действует против власти и учреждения колхозов. Снова учителю велят объявить о собрании, и вновь приходит народ в школу. Но и на этот раз желающих вступить в колхоз не нашлось, не помогли ни уговоры, ни угрозы.
И началась в деревне «разъяснительная работа»: постоянные собрания в школе, объяснения, новые уговоры. Наконец, несколько человек подали заявления в колхоз. Районный представитель и милиционер остались довольны, так как «начало положено». Они ушли, а второй уполномоченный и отец остались обсудить практическое обустройство колхоза. Остались также некоторые крестьяне, у которых были вопросы к учителю и о своих детях, и о колхозе — он был свой все-таки и ему больше доверяли. Заполночь собравшиеся расходились из школы. Как всегда отец провожал родителей своих учеников до калитки. Попрощавшись с крестьянами, отец с гостем вернулись в дом. Не успели они и десяток метров отойти от калитки, как послышался стук лошадиных копыт по замерзшей земле. Мы с мамой еще не спали и вышли на крыльцо. Мы видели, как четыре человека схватили отца и уполномоченного за руки и потащили к колодцу. Но отец был сильным человеком, мне еще бабушка рассказывала про деревенские кулачные бои.
