Раскопки в Рашидие, о которых уже говорилось, показывают и связи с Урарту (Doumet, Kawkabani, 1995, 383, 387). Между тем в тексте финикийского «путеводителя», включенного в пророчестве Иезекиила, Урарту не упоминается. Никаких намеков на Урарту нет и в «Таблице народов» (Gen. X, 1–32), в которой в виде родословий потомков Ноя дается, по существу, описание всего известного тогда мира. Исследование этого пассажа показывает, что «Таблица народов» была составлена в VII в. до н. э. и в конечном итоге источником сведений библейского автора были финикийцы (Tsirkin, 1991, 117–134). Конечно, это вполне можно объяснить тем, что в середине VII в. до н. э. Урарту уже не играло столь большой роли, как это было в предыдущем столетии. Тем более что в повествовании о потопе, предшествующем «Таблице народов», упомянуты горы Урарту (Gen. VIII, 4). Однако происхождение географических названий этого повествования еще не ясно. Само сказание о потопе явно восходит к месопотамской мифологической традиции, и не исключено, что и упоминание Урарту было воспринято автором Пятикнижия оттуда же. Поэтому, не делая окончательных выводов, можно предположить, что финикийские, в частности, тирские купцы, до самого Урарту не добирались, а местом их встречи с урартскими торговцами был район устья Оронта или Северная Сирия вообще, которая играла значительную роль как для финикийцев, так и для урартов (Барамидзе, 1959, 299–303).
Такой размах торговли чрезвычайно обогащал Тир. Недаром Исайя (23, 8) говорит, что тирские купцы были князьями и торговцами — «знаменитостью земли». В следующем стихе причиной Божьего гнева против Тира пророк называет стремление посрамить надменность всякой славы, дабы унизить все знаменитости земли. Позже о богатстве Тира, его товарах, стенах и башнях, каменных домах и тенистых деревьях говорил Иезекиил (26, 4–12; 27, 4–5). Предрекаемое Иезекиилом падение Тира приведет, по утверждению пророка, к всеобщему плачу и смятению на море и островах (26, 16–18).
Однако это богатство и блеск скрывали острые противоречия внутри тирского общества. Тирские земледельцы, т. е. жители материковых владений Тира, выступили с оружием в руках, требуя новых земель за пределами государства (Curt. Ruf, IV, 4, 20). О внутренней борьбе в Тире говорит Саллюстий (lug. 19, 1), упоминая о «жаждущих власти», которые возбуждали плебс и других людей, жадных до переворотов. Этими «жаждущими власти» явно были аристократы, потерпевшие поражение во внутренней борьбе, вроде царевны Элиссы, о которой речь пойдет позже. В другом месте (lug. 78, 1) Саллюстий говорит о «гражданских раздорах» в Тире. Показателем политической нестабильности была чехарда на тирском троне.
