– Бывал, – тяжело вздохнул Баурджин. – К сожалению, теперь это всё в прошлом. Я разорён! Проклятые разбойники ограбили меня до нитки… О, горе мне, горе…
– Хватит причитать! – вполне резонно заметил чиновник. – Смотри-ка, уже смеркается. Так где там твоя хижина?
– О, сейчас, сейчас, господин, – спохватился молодой человек. – Вон туда надо идти, туда. Видите, я уже почти совсем не хромаю. О, поистине, это чудесная вода, чудесная.
Он и в самом деле больше не обременял собою руку шэньши, а довольно бодро – правда, не забывая иногда прихрамывать, – шагал впереди, указывая путь:
– Это не очень далеко, нет…
Шагали часа два. Тропинка то сужалась, прижимаясь узким карнизом к скале, то вновь расширялась до такой степени, что при желании можно было бы проехать и на повозке, запряжённой парой волов. Иногда приходилось продираться через заросли колючего кустарника, отчего богатый халат чиновника местами порвался, а широкий шёлковый пояс прямо-таки повис клочьями.
– Ну? Скоро? – недовольно поинтересовался шэньши.
Баурджин в задумчивости остановился и почесал затылок:
– Кажись, во-он за теми кустами… Нет, вот за этими… Идёмте же, господин!
– За теми, за этими, – шагая следом за проводником, ворчал чиновник. – Ох, и навязался же ты на мою голову!
– Вот она! – радостно вскричал Баурджин. – Вон, за орешником!
И напрямик через шиповник бросился к хижине, островерхая крыша которой торчала шагах в двадцати. Чиновнику не оставалось ничего другого, как, вполголоса ругаясь, последовать за торговцем, обдирая в кровь руки и щёки – кусты шиповника оказались не только густыми, но и высокими.
– Прошу вас, господин! – Дожидаясь чиновника, Баурджин застыл на пороге хижины – небольшой, с крытой еловыми лапами крышей, с пристроенными с торцов сараями и бумажными окнами по фасаду. Типичная китайская фанза… то есть ханьская – так надобно говорить.
Шэньши подозрительно огляделся:
– А не к разбойникам ли ты меня привёл?
– Как можно!
– Ну, не обижайся, шучу… – Любезно пропущенный вперёд чиновник с любопытством заглянул внутрь. – Кажется, сей домик давно заброшен.
– Так я же говорил – охотничий. Им сейчас редко пользуются – сами знаете, монголы, кидани… Не до охоты.
– Вот тут ты прав, – хохотнул шэньши. – Монголы… Ничего, скоро свернём им шею, недаром моё государство зовётся Цзинь – «Золотое», а золото, всем известно, благородный металл. Что ему какие-то там гнусные монголы со своим безбожным царьком?!
Баурджин только хмыкнул. Эти монголы, между прочим, уже почти разнесли в пух и прах тангутское государство Си-Ся, вынудив его правителя Ань Цюаня заключить выгодный для них договор, и теперь с интересом присматривались к цзиньцам. Вслух, разумеется, молодой человек ничего такого не произнёс, лишь молча покивал, почтительно соглашаясь со всеми рассуждениями чиновника.
