Вода и в самом деле оказалась вкусной и холоднющей – аж заломило зубы.
– Благодарю. – Напившись, нойон, протянул парнишке мелкую монету с квадратной дырочкой посередине.
– Пейте на здоровье, уважаемый господин. – Смуглое лицо мальчишки озарилось широкой улыбкой. – Хотите ещё?
– А, пожалуй, – махнул рукой Баурджин. Что-то показалось ему странным в этом босоногом пареньке-водоносе. Вот только что?
– Прошу, господин.
Что? Вроде совсем обычный пацан. Обычный… Вот именно! Обычный… скажем, для какого-нибудь московского дворика, или для сибирской деревушки, или даже, скажем, для кочевья найманов или татар. Но только не для здешних мест! Глаза-то у пацана оказались серые, даже с зеленоватым отливом, и большие, вовсе не узкие щёлочки. И русые… нет, тёмно-русые волосы. И веснушки! Даже сейчас, осенью. Вполне европеоидного облика парень, можно сказать – земляк.
– Как тебя зовут, сяо?
– Дэн, господин. Некоторые называют меня – Дэн Веснушка.
– Ты не здешний, Дэн?
Парнишка покачал головой:
– Нет, я родился здесь. Только родителей своих не помню – я ведь подкидыш. Отец вроде был откуда-то из далёкого далека. Так говорила бабушка Лянь, которая меня выкормила и воспитала. Увы, и её третий год как нет в живых.
– Ты понимаешь какой-нибудь иной язык, кроме ханьского? – спросил Баурджин по-монгольски. Затем то же самое повторил на наречии меркитов, найманов, татар…
Паренёк недоумённо хлопал глазами. Ну да, откуда он может знать, он же родился и вырос здесь, в Ляояне, а мать свою не помнит. И всё же – земляк…
Баурджин неожиданно для себя улыбнулся – вот ведь, приятно на душе стало, словно вдруг увидел приятеля с того ещё, прежнего времени, из великой эпохи парашютных вышек, Осоавиахима, серебристых, рвущихся к небу планеров и авиеток.
– Говоришь, ты носишь воду с гор? А где здесь горы?
– Там. – Парнишка махнул в сторону городских стен, потом немного подумал и пояснил: – Там вообще-то не горы, сопки. Но высокие.
– И ты каждый день туда ходишь? – заинтересовался нойон.
– Да раза по два, а летом, в жаркие дни, – и все три. Все знают, самая лучшая в городе вода – у меня, Дэна Веснушки! – Пацан с гордостью посмотрел вокруг, словно бы ожидал, что немногочисленные уже прохожие с жаром кинутся подтверждать его слова.
– И что, стражники тебя пропускают? – с наигранным удивлением спросил Баурджин.
Гордости в серых глазах паренька стало ещё больше.
– Пропускают, а как же! Просто надо уметь договариваться.
– Ты, я вижу, умеешь?
