– Эй, Лао! – войдя во двор, громко позвал нойон. – Ты где там, старик?
– Здесь, мой господин! – Слуга шустро выбежал из своей комнаты. – Чего изволите?
– Приготовь мне на ночь воды. Один… нет, лучше два кувшина.
Баурджин вошёл в прихожую и недоумённо застыл, увидев перед собой упавших на колени людей, точнее, подростков – мальчика и девочку.
– Эт-то ещё кто такие?
– Мы твои слуги, господин! – подняв личико, пояснила девчонка.
– Так у меня уже есть слуга!
– А мы – подарок от господина Цзяо Ли!
– Ах, вот оно что… – Баурджин задумчиво взъерошил затылок. Толстяк-чиновник оказался вовсе не так глуп, как его описывали, – с опозданием, правда, но всё ж таки приставил соглядатаев. Что ж, следовало ожидать, странно было бы, если б не приставил.
– Ну, вот что, подарки, – немного подумав, усмехнулся князь. – Идите пока спать, вот хоть в гостевой комнате… Ну а завтра… Завтра решу, к какому вас делу приставить. Указание ясно?
– Да, господин, – хором откликнулись слуги.
– Ну, вот и славненько. – Довольно улыбнувшись, Баурджин потянулся и наконец-то отправился спать. Да и пора уже было.
Утро выдалось чудесное, с солнечной прозрачной дымкой и чистым голубым небом, по которому лениво плыли сахарно-белые облака. Баурджин проснулся рано, впрочем, здесь все так просыпались – можно сказать, с первыми лучами солнца. Услыхав за комнатной перегородкой чьё-то шушуканье, удивлённо спросил:
– Дао, кто это там у нас?
– Это мы, господин! – вместо старика хором отозвались молодые голоса. – Ваши новые слуги.
– А, подарки, – вспомнил нойон. – Ну, заходите по очереди. Посмотрим, что с вами делать.
Первым вошёл юноша: на вид лет четырнадцати, смазливый и весь какой-то гладкий, прилизанный, больше напоминающий красивую девочку, одетый в короткий нежно-зелёный халат и тонкие шёлковые штаны-ноговицы.
– Ну? – Оглядев его, Баурджин ухмыльнулся. – Как тебя зовут и что ты умеешь делать?
– Меня зовут Чен, господин, – почтительно поклонился парень. – И я – очень хороший любовник!
Баурджин даже не успел осмыслить его слова, как Чен, быстро скинув халат и ноговицы, забрался к нему в постель:
– О, мой господин, я доставлю вам неисчислимые наслаждения!
– А ну, кыш отсюда! – Нойон живо согнал на пол непрошеного гостя. – Сейчас живо велю тебя высечь!
– Почему, мой господин? – Парень, похоже, недоумевал вполне искренне. – Чем я вас прогневал? Или, может быть, я некрасив? Я вам не нравлюсь? О, горе мне, горе!
Уткнувшись лицом в ладони, Чен совершенно по-девичьи зарыдал.
