— Разумеется, — и Мукси протянул бутылку с остатками коньяка.
— Если что, я у себя.
— Отдохните, настоятельно рекомендую.
Не проронив больше ни слова, Лифинг отправился в свои апартаменты. Его впервые разрывало чувство бессилия, злобы и желания незамедлительно предпринять что-то, пусть и безрассудное, но оправданное в такой ситуации. Он чувствовал, как в висках пульсирует кровь и повышается давление, но это не останавливало, а только еще больше злило. Поэтому, войдя в апартаменты, он схватил первое, что попалось под руку, а им оказался светильник, и со всей силы швырнул его об стену. Только после этого он присел на диван и, сделав глоток прямо из бутылки, зажмурился и попытался хоть немного успокоиться. Легкое покашливание заставило повернуть голову и зло взглянуть на того, кто стоял возле двери. Это был Горский. Не ожидая вопроса, Григорий произнес:
— Профессор беспокоится за ваше самочувствие, и попросил, чтобы я был подле вас. Мне уйти или остаться?
— Коли ты здесь, оставайся, а заодно тащи что-нибудь пожрать. Я злой и вдобавок голодный, если сорвусь и наору, не взыщи.
Не ответив, Горский пошел в соседнюю комнату, где располагалась кухня.
Лифинг сделал еще глоток из бутылки, поставил её на столик перед собой и, закрыв лицо ладонями рук, откинулся на подушку дивана. Попытка размышлять о том, что произошло, не удавалась. Все расплывалось, и чем больше он пытался понять, как могло произойти, что ему, Лифингу, одно только имя которого, вызывало страх во вселенной Гахр, пришлось бежать с поля боя, тем сильнее пальцы впивались в кожу лица. И снова спокойный голос Горского привлек его внимание:
— Сэр, бекон с яйцом и стакан томатного сока.
— Присаживайся, — угрюмо произнес Лифинг, пододвинув к себе сервировочный столик, на котором стоял поднос с едой. Горский взял стул и сел напротив чуть поодаль.
— Сам ничего не будешь?, — показывая вилкой на тарелку, спросил Лифинг.
— Спасибо, я недавно обедал.
— Может, хоть выпьешь за компанию? У профессора отличный коньяк.
Горский молча сходил на кухню и принес еще одну рюмку, после чего разлил в них остатки коньяка.
— За что пьем?, — неожиданно спросил Лифинг, подняв бокал и глядя на Горского не дожидаясь ответа, произнес, — да катись оно все к черту, — и, потеряв сознание, рухнул на диван.
