— Вот! — с неуместной торжественностью сказал реб Гедалье и протянул пожелтевший листок Томкусу. — Благодарность за верную службу. И подпись майора Витаутаса Кубилюса — командира третьего пехотного полка.
Бывший подмастерье долго шарил по листочку взглядом, пытаясь удостовериться в подлинности подписи, и громко, скорее всего для Казимираса, прочитал:
— Рядовой Банквечер Гедалье, сын Бенциона… Участвовал в восемнадцатом году в боях за независимость Литвы. Ого! В боях за независимость! — Томкус причмокнул языком, повертел в руке бумагу и протянул ее Рейзл. — Был ранен… Чего ж вы, хозяин, о своих подвигах столько лет молчали?
— А зачем было говорить? Рана давно зажила, Литва развелась с Россией и стала не Северо-Западным краем, а самостоятельным государством, и мы с Пниной с Божьей помощью переехали на жительство в Мишкине, где в первый же день я продел нитку в иголку…
— Что было, то было, — с вялым и бесплодным сочувствием процедил Томкус. — Но мы должны подчиниться приказу начальника нашего штаба Тарайлы.
— Что я слышу? Начальник штаба Тарайла?! Ну, кто, Рейзеле, был прав? — обратился реб Гедалье к дочери. — Господин Тадас Тарайла все же вернулся.
— Вернулся, вернулся, — закивал Томкус.
— Мы же с тобой ему двубортный костюм сшили. Я тебя еще к Амстердамскому за пуговицами посылал. Забыл?
— Как же, как же… Помню. Большие, серые, в цветных разводах.
— Когда пришли Советы, господин Тарайла куда-то внезапно исчез. А готовый костюм остался висеть в шкафу…
— Но я, хозяин, очень сомневаюсь, что господин Тарайла сможет вам чем-нибудь помочь.
— А я, Юозукас, не на его помощь рассчитываю, а на твою, — с достоинством произнес Банквечер.
— На мою? — Томкус крякнул от удивления.
— Юозапас! Ну сколько можно попусту болтать? — озлился Казимирас и с мстительным наслаждением снова задымил трофейным советским «Беломором».
Реб Гедалье бросился к шкафу, схватил висевший на плечиках костюм и понес к Томкусу.
— Я его все время как зеницу ока берег: и нафталином пересыпал, и проветривал, и заново утюжил. Почти полтора года он провисел взаперти и все-таки хозяина дождался. Сделай, Юозукас, одолжение, передай его господину Тарайле.
— Это всегда можно, — пообещал Юозас — А пока… пусть еще пока потомится у вас в шкафу. Как только все образуется, сразу и заскочу за ним. Ведь с сегодняшнего дня ключики от вашего дома будут позвякивать у меня на поясе.
— Понимаю, понимаю, — с бессмысленным упорством повторял Банквечер, ни на кого не поднимая глаз.
