Гианэя | страница 15
Муратов заявил о своем желании высадиться с парашютом.
Бортрадист вызвал обсерваторию. Оттуда ответили, что к месту приземления Муратова вылетит планелет-автомат.
— Вам приходилось раньше прыгать? — спросил один из членов экипажа лайнера, помогая Муратову пристегнуть лямки парашюта.
— Только один раз, еще в школе. А разве это имеет какое-нибудь значение?
— Дело в том, что мы летим на высоте семи километров. Вам придется сделать затяжной прыжок.
— А это что, очень сложно?
— Нет, какая же сложность. Парашют раскроется сам в нужный момент, он автоматический. Но с непривычки свободное падение может быть неприятным.
— Не беспокойтесь, я не страдаю нервами.
Планелет явился через две минуты после приземления, прошедшего вполне благополучно.
А еще через пять минут Муратов уже входил в одно из зданий научного городка, где, как ему сказали, помешался кабинет Синицына.
На стук в дверь не последовало никакого ответа.
Муратов постучал сильнее.
— Я занят, прошу не мешать, — послышался сердитый голос Сергея.
— В таком случае, — смеясь ответил Муратов, — я улетаю обратно. Открой, чудак! Это я — Виктор.
Раздались поспешные шаги, и дверь открылась.
Муратов ахнул от неожиданности и неудержимо расхохотался.
Синицын стоял перед ним в одних трусах и в туфлях на босу ногу. Его лицо было испачкано маслом и какой-то темной краской. Взлохмаченные волосы торчали пучками во все стороны.
Из кабинета пахнуло горячим воздухом.
— Что здесь происходит? Ты что, ремонтом занялся на досуге? Почему здесь такая жара?
— Во-первых, здравствуй! — спокойно сказал Синицын. — Спасибо, что приехал. Ты мне нужен еще больше, чем когда я писал письмо. Прямо позарез. А жара — вот, — он указал на небольшую, кабинетного типа электронно-вычислительную машину, стоявшую у письменного стола. — Эта портативная машинка не рассчитана на тридцать часов непрерывной работы.
— Зачем же ты так терзаешь ее, несчастную? — Муратов быстрым внимательным взглядом окинул кабинет.
Пол был засыпан огромным количеством полиэтиленовых пластинок — программ. Они валялись всюду: у самой машины, на ковре, застилавшем середину комнаты, даже у двери. Видимо, хозяин кабинета бросал их куда попало. Одежда Синицына так же была разбросана по креслам и дивану. Окна наглухо закрыты тяжелыми портьерами. Горела люстра и несколько настольных ламп.
Красноречивая картина. Наверное, Сергей даже не знает, что сейчас день, а не ночь.
— Ничего не получается? — насмешливо спросил Муратов.