— Нет, ну что ты, как можно. — Опираясь руками на край, и выискивая, как проще взобраться.
— Колено сюда поставь, и переваливайся, вот и чудненько. Переверни меня на левый бок, только аккуратней, ы-ы-ы…
Какого хрена я вообще делаю, нашелся герой-любовник, пусть бы валила в свой угол.
— Больно?
— Терпимо. Подложи подушек под спину, чтобы не завалился дальше. Все, теперь снимай все с себя и лезь под одеяло.
Зина с преувеличенным спокойствием начала было стягивать блузку, как вдруг съежилась сидя и отвернула голову.
— Смотрят! Бойцы встали и смотрят сюда!
— Да наплевать, ты завтра уедешь и не увидишь никого из них никогда. Все, не боком, на спину ложись.
— Но как, ты же не сможешь… только не рукой!
— Только рукой, больше нечем. Не дергайся, лежи спокойно, мне в плечо отдает болью.
— У тебя же эта рука ранена.
— Ничего, пальцы двигаются, кисть работает, нормально все.
— Какие сегодня звезды крупные и яркие! — Зинуля прижималась щечкой к моим губам, глубоко дыша, вздыхая, а иногда вздрагивая, когда мои совсем не музыкальные пальцы задевали особо нежную струну ее женской сущности. — Закроешь глаза, с той стороны гремит, как будто гроза, а посмотришь в небо, и словно сразу ты в далеких странах и фантастических мир… ах!
— Правда, хорошо? — Вытираю мокрую руку о нежную грудь.
— Мне — да! А как с тобой, Авик, я бедром чувствую, как тебе хочется.
— А не надо бедром, почувствуй рукой. — Более интересные способы я не предлагаю, вряд ли Зиночка настолько образована в вопросах любви, а обидится, ничего не получу.
— Хи-хи-хи, — тихо рассмеялась Зинуля, — никогда не доила корову!
— Ни… чего… это не долго… я и так на грани…
— О, боже! И куда теперь все это?
— Ерунда, оботри ладошку о матрас в том углу, до утра семь раз высохнет.
— Тут не только ладошка…
— Так найди тряпку, вон подушку возьми, их здесь не считано.
Я блаженно откидываю голову, как же хорошо лежать на боку после стольких дней на животе, как я раньше не догадался время от времени менять позу.
— Слушай, ты же все знаешь, а я давно хотела спросить, что с моим мужем. Он полковник и командовал дивизией. Командует, я хотела сказать.
— Нет, точно ничего не скажу, но уверен, что все с ним хорошо, здесь же не было больших окружений, с полковником и комдивом ничего не случится. А Евгений Петрович и Глафира Николаевна, они родители мужа?
— Да.
— Из дворян?
— Да, но потом Евгений Петрович в Красной Армии воевал, в Гражданскую.
— А сама ты из крестьян? Что твои родители?
