— Нарядная жена в кресле — непривычно?
Рябинин еще не освободился от видения больничной палаты, которое не уходило из памяти, зацепившись там на весь сегодняшний вечер, — он уж знал. Может быть, поэтому и не мог вразумительно объяснить, что же его поразило. Не кресло же с платьем, в самом деле… Или все-таки они — кресло, платье и блесткий ручеек хрустальных бус?
— Давай лучше поедим, — улыбнулся он, обрывая этот никчемный разговор.
— А ужина нет.
— Как нет?
— Я, Сереженька, не приготовила.
— Что-нибудь произошло? — опять вырвалось у него.
Лида взметнулась… Он бы так и сказал, что она взметнулась, тихо сидя в кресле; она могла взметнуться и сидя, стоило ей резко повернуть голову и колыхнуть воздух веером прически.
— Жена не приготовила ужина — это событие?
— Международное…
Она ждала этих его вопросов. Она их знала. Да ею подстроен этот разговор, в котором он вел себя так, как она и предполагала. Но для чего?
Рябинин опустился на ковер, к ее ногам:
— Видимо, нам стоит поговорить?
— Поговорить со мной? — безмерно удивилась Лида, так повысив голос в конце фразы, что бросила «со мной», как ойкнула.
Рябинин чуть было не огляделся:
— А с кем же?
— У тебя есть дневник.
— Дневник для иного.
— Чтобы избежать одиночества?
— Я не одинок.
— Чтобы скрыть свои мысли?
— Их нечего скрывать…
— Пишешь, потому что тебя не слушают?
— Из-за этого я бы не писал.
— Тебя не понимают?
— Я стараюсь общаться с теми, кто меня понимает.
— Тогда зачем же дневник? — с каким-то радостным недоумением спросила она.
— Чтобы бывать наедине с собой.
— А без дневника нельзя?
— Дневник приближает себя к себе…
Она оборвала натиск вопросов, беспомощно приоткрыв рот от своей непонятливости. Рябинин хотел прийти на помощь и рассказать, как он приближается к себе, но взгляд скользнул по обложке ее книги. «Последняя любовь». И чуть пониже, чуть помельче — «Роман». Роман о любви…
Он вздохнул.
— Да? Тебе не нравятся романы о любви?
— Слишком много пишут о том, что слишком редко встречается.
— А если ты ее не замечаешь? — с готовностью предположила она.
— Как-то на днях у меня был свидетель. Влюбился в женщину, ушел от жены. Вторая любовь… Смотрит однажды на ее хорошенькое ушко и видит, что оно точь-в-точь как у первой жены. Загадочные глаза. И у первой были загадочные. Пышные волосы, так и у первой были пышные. Все-таки отыскал на шее крохотную родинку, которой у первой жены не было. И подумал: ради этой родинки и ушел?
— Да?
— Вот еще рассказанный мне случай. Любил, женился, живет. Любовь стала уходить, и это его угнетало. Потом начали ссориться, его и это угнетало. Затем перестали разговаривать, и его опять угнетало. Тогда он задал себе вопрос: а если бы вместо жены была собака? Ведь тоже молчала бы. Он успокоился, и теперь его ничто не угнетает.
