Разумеется, это тоже активист, — подумал Кирикэ, — герой борьбы за новую торговлю. Без сомнения. И все-таки что за путаница опять! Какое недоразумение! Он, Кирикэ, тотчас же признает их, этих «активистов», он словно чувствует их, безошибочно отличает от других, они же, наоборот, не признают его! Ну и скрытные же они, эти активисты!.. Но, может быть, они правильно поступают: зачем откровенничать с каким-то мальчишкой в гнусном коридоре, около кассы, где все время снуют какие-то люди?..
— Ну, что ж теперь? — снова подал голос кассир. — Турку будешь ждать?
Задав этот вопрос, который следовало понимать так, что «ждать Турку уже нет никакого смысла», он стал советовать Кирикэ, «как ему устроиться… так сказать… на ночевку в местном доме для приезжих»:
— Предъяви при входе командировку, но не говори, что ты из училища. Там не больно-то обращают на таких внимание… Скажи, что ты из министерства или… так сказать… из президиума… Аааа… приветствую вас, товарищ Турку!
По внешнему виду и по одежде Адам Турку, которого так почтительно приветствовал кассир, был крестьянином. Самым обыкновенным крестьянином, одним из тех, кто поседел, всю жизнь упорно хитря и изворачиваясь, кто запрашивает с вас на рынке один лей за три сморщенных огурца, и, если вам вздумается предложить ему один лей за четыре, он обрушится на вас: «Ну и катись туда, где дают четыре на лей… Катись с глаз долой!!!»
Короче говоря, Турку — само собой разумеется — был кулаком. «Примазавшийся», «бандит», «отъявленный мошенник», которого необходимо «нейтрализовать» и «обезвредить», — и это должен сделать именно практикант, который, познакомившись с такими, как Дрон и Нетя, понятно, и не собирался заводить знакомство с подобным субъектом. Даже не попрощавшись с кассиром, горе-организатором двух таких важных, но неудавшихся встреч, Кирикэ поспешил улизнуть.
В пути он ближе познакомился со всей бригадой.
Поезд был переполнен, но не слишком. Места им достались вполне удобные — стоячие, в коридоре: двое у одного окна, двое — у другого, а Кирикэ, предоставленный самому себе, оказываясь то возле одних, то возле других, то один, посередине, уныло изучал фоторепродукцию, висевшую над краном отопления и представлявшую собой изумительный «Закат солнца на Черноморском побережье». Время от времени менялись местами: двое у окна справа, двое других — у окна слева; а Кирикэ, оставаясь посередине, изучал заход солнца и, вовсе не намереваясь подслушивать, подходил то к одному окну, то к другому. Пора было бы сломать лед между ним и бригадой: его так и подмывало с кем-нибудь заговорить!..
