Антоникэ уже работал на этой машине, и не раз. Его нелегко было «скрутить». Во время национализации рабочие настаивали на том, чтобы демонтировать машину и отдать ее на слом.
«Кляча» была своего рода памятником прошлого, о котором люди вовсе не хотели вспоминать.
Только один Антоникэ воспротивился. «Не надо, починю я ее, как только будет время», — пообещал он.
Времени, чтобы починить машину, все не находилось. Филипаке возражал:
— Ну ее к черту, старую калошу! Будет время — пошлем кого-нибудь привести ее в порядок. Все равно она больше пяти тысяч не напечатает, хоть ты мотор к ней приладь!
— Что ты такое говоришь? — набросился Антоникэ на директора. — Уж предоставь это мне, — выберу я как-нибудь времечко приласкать ее, голубушку!
И вот пришло время заняться ею. Но как?.. Накануне Пынтя вызвал его на партсобрание. Все были в сборе: Филипаке, Ангел, — одним словом, никто не отсутствовал. Хмурые, как в воду опущенные.
— Видишь ли, в чем дело, товарищ Антоникэ… — начал директор.
Он давно уж перестал звать его «дядя Антоникэ».
— Да, товарищ Филипаке….
Им было тяжело, он это видел. Начало всему положил его разговор с Ангелом несколько месяцев назад; тогда все говорилось в полушутливой форме, с глазу на глаз. Ангел остановил его в коридоре:
— А ну, обожди, Антоникэ!
— Жду.
— Что такое я слышал?
— А что такое ты слышал?
Председатель месткома упорно не поднимал глаз от пола.
— Слушай, Антоникэ, я тебя знаю, как говорится, не день и не два!
— Конечно, знаешь, как не знать!
— Ну, так вот, именно поэтому…
— Что именно поэтому? Говори, что тебе нужно от меня? Работу плохо выполняю, что ли?
Ангел упорно разглядывал свои ботинки.
— Да нет, выполняешь. В том-то и дело, что выполнять-то ее выполняешь, да этого мало.
— Что ж еще такое нужно?
— Ты погоди, не горячись…
— А я и не горячусь.
— Послушай, Антоникэ, ну, если ты выпьешь стаканчик лишний, это еще куда ни шло. Только бы не было заметно. А ведь иной раз оно и заметно. Ну, понимаешь, не к лицу это тебе. Ты начальник отдела. Ну, где твой авторитет?
— Ишь что загнул! Как это, где мой авторитет? Ты что ж думаешь, — я в своем цеху баклуши бью? Ты вникни в дело! План перевыполняю?
— Перевыполняешь.
— Ну?..
— Послушай, Антоникэ. Это не все, этого, братец, недостаточно!
— А что же еще нужно?
У председателя, казалось, ком застрял в горле.
— Нет, ты скажи, что еще нужно?! Ну, говори!..
— Антоникэ, начальник отдела, да к тому же коммунист, должен держать себя в руках. Он должен быть как командир… Ну, что бы ты сказал, — правда, ты в армии не служил, — но что бы ты сказал о командире роты, который явился бы к солдатам, еле держась на ногах?
