На первый взгляд действия Бога лишены какой-либо последовательности. И это отсутствие последовательности накладывает отпечаток трагизма на все дальнейшие взаимоотношения Бога и человека. Неужели Господь не понимал, что дух, которым Он наделил человека при сотворении, рано или поздно пробудится от спячки? Неужели не знал, что древо познания слишком «вожделенно, потому что даёт знание» (Быт. 3:6), чтобы Ева, а вслед за нею и Адам смогли противиться его неодолимой, притягательной силе?
Знал. Не мог не знать, ибо Бог — всеведущ и всезнающ. Именно в этом и состоит парадокс: зная результаты своих действий, Бог тем не менее изначально закладывает в человека кристалл будущего бунта. Имя тому кристаллу — дух. Дух, который желает свободно осуществить в себе подобие Божие.
Разве события, разворачивающиеся на страницах первых трёх глав Книги Бытия, не напоминают хорошо разыгранного спектакля, где в качестве сценариста, режиссёра, исполнителя главной роли и единственного зрителя выступает Сам Господь Бог? Спектакля, в котором Адаму и Еве, того не ведающим, отведены «отрицательные» роли ослушников и нарушителей Божьего запрета?
Бог предаётся забаве[5] — в этом весь смысл истории «грехопадения» первого человека. Бог ищет развлечения — такова цель сотворения человека именно таким, каков он есть. И именно этой целью, а не той, на которую указывает Н. Лосский, руководствуется Творец, создавая Адама по «образу и подобию» Своему. О каком же в таком случае «благодатном содействии» здесь вообще может идти речь?!
Да, Бог знал, чем окончится вся эта история — на то Он и Бог. Однако полностью контролировать ситуацию Он не в силах: сотворив человека потенциально свободным, Он тем самым ограничил свою собственную свободу. Ведь Адам и Ева (а вслед за ними и все мы) не знали (как не знаем этого и мы), что они «играют в театр», и потому слишком серьёзно, слишком по-человечески восприняли разыгранную Творцом «божественную комедию», имя которой — жизнь. Они действовали на свой страх и риск, движимые свободным, хотя и ещё грезящим духом, действовали наперекор воле Господа — ибо хотели быть «как боги, знающие». Противостояние двух воль, двух свобод божественной и человеческой — привело к исходу человека из рая. Не к изгнанию, как принято считать, а именно к исходу, добровольному уходу, откровенному бунту прозревших Адама и Евы, не желающих отныне мириться с «Я запретил» Творца.
Однако это только первый акт «божественной комедии». Всё Св. Писание есть не что иное, как нескончаемая череда таких актов. Каин, Авраам, Иосиф, Иов, цари, пророки, апостолы — тысячи и тысячи персонажей, трагических и комических, святых и богохульствующих, вводится в комедию на протяжении всей истории человечества. Последний библейский акт великой комедии разыгран с участием нового действующего лица — Христа, под маской которого, как выясняется по ходу пьесы, скрывается Сам Господь Бог.
