В.В.П.: – Они уж воют, слышишь, там? Уж воздается по делам.
Федор: – Такой вот век, такое время… Все человеческое племя уж начинает понимать, что значит душу предавать.
В.В.П.: – Об этом будет наш сюжет! Пройдет еще немного лет, и мир проснется ото сна, чтоб всплыть, подлодка точь, со дна.
Федор: – Как предсказание готично… Но то прелестно и отлично! Отмыть бы мир от грязи сей. Работай, карма, поскорей!
В.В.П.: – О том всю речь вели мы впредь. Ну что, начнем уже смотреть?
Федор: – Ну что ж, Владимир, как хотите! Начнем смотреть уже, кажите!
В.В.П.: – Все ж время чудное грядет, сюжет кто смотрит – да поймет!
Федор: – Оно бывает раз лишь в мире… Сюжет смотрящий, мысли шире!
Камера в телестудии движется куда-то вбок и вверх, отображая сперва окрестности какого-то города с высоты птичьего полета, а затем резко ныряет вниз, и перед телезрителями раскрываются панорамы различных городских улочек. Улочки быстро сменяют одна другую, камера резко ныряет туда-сюда за повороты, двигаясь на уровне третьего-четвертого этажей зданий. Как ни странно, все улочки пустые – не видно ни души. Куда-то пропала вся традиционная людская суета, испарились все толпы, и абсолютно замолк столь традиционный для мегаполисов гам. По краям улиц в достаточно хаотическом порядке припаркованы машины – некоторые из них, кажется, даже брошены – их двери раскрыты настежь, однако никто не стремится завладеть чужим транспортным средством. Городская система освещения и светофоры по-прежнему работают, но никакого движения не наблюдается. Город как будто в одночасье вымер – окончательно и бесповоротно.
Федор: – Вот это да! То что ж за дело? Недавно пташка еще пела – а ныне спрятались как будто… Я полагаю, это утро?
В.В.П.: – Сие, конечно же, Нью-Йорк! Напоминает, впрочем, морг… Ушли все с улиц эти люди… о, нет, они не в Голливуде!
Федор: – А кто, позвольте, все снимал?
В.В.П.: – То оператор наш летал!
Федор: – Вот это да! Сие возможно?
В.В.П.: – Сия возможность непреложна!
Федор: – Способны люди так летать, подобно птицам небо знать?
В.В.П.: – Летает парочка теперь – не тесно в небе, уж поверь.
Федор: – Понятно, хм… А где же люди, раз мы уж все не в Голливуде?
В.В.П.: – Как тараканы все в домах – обуревает их ведь страх! Они почуяли как будто, что в мир нисходит вечно утро…
Федор: – Как тараканы при свете огня прочь разбегаются, ноги сломя? Делают что же все прямо сейчас?
В.В.П.: – Молятся дружно они в этот час. Просят простить все их прошлы грехи – чуют, от Рая что все ж далеки. Знают, видать, ожидает что многих – просят простить всех их грешных, убогих…
