* * *
Комната, в которой оба они оказались, действительно напоминала таковую из какого-нибудь большого московского кинотеатра – разве что из зрителей были только он и его непонятный костюмированный коллега.
– Четвертый ряд, восьмое место, – удовлетворенно заметил Белокрылый, присаживаясь рядом с Антоном Павловичем на соседнее кресло. – Ваше место.
– А почему так близко? Давайте сядем подальше от экрана, чтобы лучше видеть все происходящее, ведь никого кроме нас здесь больше нет! – недовольно пробурчал Антон Павлович.
– К сожалению, прочие места уже зарезервированы. Это только сейчас и только вам они кажутся пустующими. На самом деле все гораздо сложнее, – ответил Белокрылый. – А это место как раз ваше, ведь именно в сорок восемь лет произошли те самые события, которые недавно «приснились» вам во сне.
– А как вы узнали про мой сон…
– Внимание на экран! – перебил его молодой человек. – Начинается ваше жизненное кино!
Большой, напоминающий своими украшенными резными краями зеркало эпохи средневековья, экран кинозала озарился перламутровым светом, демонстрируя маленькую кроватку с перегородками по сторонам, на которой мирно спал, улыбаясь во сне, ребенок.
– Ваши жизненные воспоминания, начиная с момента просыпания сознания. Вам тогда было, кажется, около полугода. В то время вы были еще совершенно невинны, Антон Павлович, – прокомментировал кадры молодой человек.
…Картины, между делом, продолжали сменять одна другую. Вот ребенок неуверенно делает свои первые шаги, спотыкаясь и падая на попу. Вот он старательно тянет себе ложку в рот, боясь не попасть и поглощая кашу «за папу и за маму». Вот он обнимает подаренного ему в детстве котенка, а глаза его лучатся искренним детским счастьем. Вон он играет на детской площадке с другими детьми в паровозики, а вот катается со снежной зимней горки. Вот пускает кораблики по отражающим в себе небо осенним лужам. Вот ложится вместе с мамой на кроватку и прижимается к ней во сне…
– Говорят, что все дети точно Ангелы, – с печалью в голосе заметил Белокрылый. – А взрослые точно бесы. Это самые чистые и сердечные ваши воспоминания за всю вашу жизнь, Антон Павлович, – продолжил он, наблюдая, как по щекам его бывшего «напарника» по жизни медленно стекает скупая мужская слеза.
…Картины же продолжали жить своей собственной жизнью, сменяя друг друга как в калейдоскопе. Вот молодой «крутой» человек по блату поступает в институт. Вот он ходит на ночные тусовки с одногруппниками. Вот родители дарят ему дорогую иномарку, и он вовсю использует ее для того, чтобы блистать и красоваться перед девушками легкого поведения. Вот он посещает ночные бары и стриптиз-клубы…
