Когда легли спать, Илья Ильич стал подлизываться. Он не умел просить прощения без упреков:
– Чего ты взъерепенилась? Я просто растерялся. А ты про профессора. Сравнение, конечно, для меня лестное. Но я при дамах и на заседаниях ученого совета так не выражаюсь. У этой твоей ночнушки где начало и где конец? Что она все тянется и тянется? Давай я ее раздеру в порыве страсти?
– Только попробуй! Новая вещь. Прошлый раз, в прошлом квартале – не без ехидства уточнила Анна Аркадьевна, – тебе не нравилась моя пижама. Я задохнусь, ирод! Что ты меня укутал!
– С придушенной тоже возможен кайф… наверное… говорят… Эй, ты чего? Аня? Сердце? Давление? Спина? Аня, ты дышишь?
– А зачем, когда у меня муж изверг?
Они так мирились, Среди сотен (или тысяч?) соитий, которым предшествовал веселый кураж, бывали те, что после ссор. Анна Аркадьевна не могла бы сказать, которые счастливее. Хотя после утверждений Вали, что ссоры и даже рукоприкладство добавляют перцу в секс, над этим задумывалась, анализировала. Ни к чему анализ не привел, лишь показал свою бессмысленность. Анна Аркадьевна только выяснила, что брыкаться и строить из себя оскорбленную невинность надо до некоего предела, не увлекаться. Иначе не получишь того, чего очень хочется.
Утром ее разбудил грохот посуды на кухне. Она накинула халат, вышла.
Сын Лёня. Коматозно не выспавшийся.
– Сядь и не суетись, – велела Анна Аркадьевна. – Кофе? Ты в котором часу пришел? Ты сколько спал?
– Недостаточно. Но вчера съемки затянулись и сегодня надо быть в шесть утра. Потом на работу, там тоже геморрой.
– Лёня! Открой глаза! Не спи! Вот твой кофе. Через пять минут будет яичница.
– Спасибо, мамочка!
– Мог бы обратить внимание на то, что мама сняла противогаз и выщипала брови.
– Я обратил.
– Врешь. То есть что скажешь?
– Я родной сын своего папочки. Если твоя голова развернется на сто восемьдесят градусов, и затылок поменяется местами с носом, то папа этого не заметит. Мы тебя любим при любом градусе поворота головы и ее поверхностного оформления.
– В отношении папы ты сильно заблуждаешься.
– Потому, наверное, что он ошибается в отношении меня. Приму скоростной контрастный душ. Успею до яичницы? И еще кофе, мама, пожалуйста.
– Конечно.
Она проводила его до ванной. Ей очень хотелось пообщаться с сыном. То, что она говорила у двери, он наверняка не слышал за шумом воды. И говорила она ерунду.
– Ты представляешь, как выглядит геморрой? Геморрой на работе. Хоть иногда давайте себе труд вообразить свои словесные характеристики.
