. Валя Казанцева посмеивалась,
иногда Ане все-таки приходится голову мыть.
– Для тебя, естественно, – беспечно ответила Анна Аркадьевна мужу. – И еще с целью познакомиться с интереснейшей парой. Мама и сын.
Она принялась рассказывать про квартиру-салон Саввы и Веры Семеновны, про то, что впервые встретилась с талантливым мальчиком нетрадиционной половой ориентации, чья мама без видимого ущерба психике приняла данность и сохранила гармонию их отношений. Когда пили кофе, мотив Саввиной гомосексуальности промелькнул деталью, естественной физиологической особенностью, как если бы Вера Семеновна сказала мой мальчик, когда волнуется, начинает заикаться и повторять слова. Разве может прийти в голову заклеймить ребенка, который заикается?
Анна Аркадьевна говорила, делилась своими впечатлениями и наблюдениями, а Илья Ильич слушал ее с каменным лицом застарелого ревнивца. Как же! Сменить прическу она могла только для кого-то, влюбившись. Муж добился-таки того, что испортил ей настроение, как в костер водой плеснул. Нет, иначе! Она сейчас ему по-другому скажет! Отомстив за надругательство над ее радостным возбуждением, столь редким в последнее время.
Анна Аркадьевна оборвала себя на полуслове и спросила мужа:
– Помнишь моего научного руководителя, моего учителя, профессора Головко? Он, как академик Лихачев, был человеком из старой, какой-то дореволюционной научной интеллигенции, сейчас таких, с их манерами, речью, уж не сыскать. Однажды на заседании кафедры профессор Головко разбирал монографию соискателя докторской степени. Профессор говорил как всегда умно, красиво, аргументированно, по сути – камня на камне не оставлял. И в какой-то момент… То есть он говорит, говорит и вдруг… А в этой главе соискатель напердел и обосрал замечательного ученого… И продолжил дальше свою академически-безупречную речь. Мы переглянулись: это все услышали или только мне послышалось?
Анна Аркадьевна повернулась и пошла на кухню накрывать ужин. Илья Ильич поплелся следом, не исключено, что с желанием загладить вину. Помешала Любаня.
– Всем привет! – Она влетела на кухню и чмокнула их в щеки. – Мамочка, отпад! Какая ты молодец! Ты красавица! Как ты отважилась?
– Нечаянно купила крем для пяток в качестве ночного крема для лица. И поняла, что надо собой заняться. Мой руки, через десять минут садимся за стол, Лёню ждать не будем.
Если бы муж не испортил ей настроения, Анна Аркадьевна с удовольствием, с новыми деталями, рассказала бы о Савве и Вере Семеновне дочери. Хорошее и забавное, с тобой случившееся, ведь можно пересказывать снова и снова.
