— Помочь? — наконец не выдержал он. Голос его прозвучал боязливо и робко.
Мать отвернулась. Ее высохшие ладони перебрасывали решето мерно и ритмично, как рычаги какой-нибудь машины. Пыль припорошила босые ноги с потрескавшимися пятками.
— Мама!
Мать упрямо смотрела в сторону, отвернувшись от него.
— Ну и ну! — помотал он головой и проглотил противную слюну, собравшуюся во рту. Старая положила решето и взяла в руки метлу.
— Где Тошка? — спросил он, чувствуя растущее раздражение. „Что-то случилось!“ — обожгло неприятное предчувствие. Мать подметала сор, но явно только для того, чтобы показать, что занята делом.
— Ты что, оглохла?! — не выдержал он наконец.
— Чего? — хмуро глянула на него мать.
— Наконец-то! Где сестра, спрашиваю.
— Черти ее унесли.
— Ну, знаешь, — вспыхнул Иван и топнул ногой. — Стыда у тебя нет, посмотри на себя, век прожила, а совести нет — ведь уморишь беднягу!
Тут она повернулась к нему лицом, словно впилась злобными глазами, и сквозь стиснутые зубы вырвалось:
— А ты, ты… Не смей мне на двор пустосватов водить, понял!
Иван остолбенел.
— Каких пустосватов?.. Да ты что? Совсем спятила? — он повертел пальцем у виска.
— Ах, я спятила!.. Увидишь скоро, какие такие пустосваты… Из твоих голодранцев беспорточных… — Голова ее тряслась от злобы, глаза яростно сверкали из-под черного платка. Иван совсем опешил.
— Чего ты мелешь?!.. Кто? Когда?
— Не позволю на моем дворе собачьи свадьбы разводить! Заруби это себе на носу!.. Не хватало нам еще Вылюолова!
— Совсем сдурела! — махнул рукой Иван. — Да он же был самым лучшим другом брата!
— И года еще не прошло, как похоронили, еще и панихиду не отслужили, — всхлипнула старуха.
— Да куда тебя занесло, вздорная твоя голова!.. Ведь как умер брат, он в первый раз к нам приходит!
— Подожди, подожди, недотепа! — закачала она головой. — Он тебе еще покажет! Увидишь и в первый, и в последний раз…
Иван не понял, о чем она. Подумал, что боится, как бы его не арестовали.
— Да брось ты! Так и с братом было: кого-нибудь возьмут, а он отвечай. — А потом вдруг взорвался: — А ты меня под юбку возьми — сохраннее будет…
Он уже был готов бросить ей в лицо: не лезь в мои дела, я не маленький… Разговор с Илией, политическая ситуация, стычка с Георгием Ганчовским — все это взбодрило его, вдохнуло силы, дало уверенность. А мать снова завела старые песни.
— А чего он к нам заявился? — указала она трясущейся рукой на ворота.
— Ко мне пришел… Дела у нас общие. Я же сказал.
