– Красивая, – шепнул я.
– И ты…
– Теперь не сбежишь, – сказал я, наклоняясь, и удерживая её тонкие руки над головой.
Она мило хихикнула:
– Не сбегу. Уже не планирую. Субординация соблюдена.
А, ну да: она снизу, я сверху. Согласно планограмме. Тоже хмыкнул. Опустился ещё ниже. Коснулся её губ и мгновенно был приглашён в тайну. Сладкую, страстную, влажную…
Переплетение пальцев, изящные изгибы, шуршание простыней и мешающая одежда. Настало время от неё избавиться. Нежное платье перестало скрывать нежное тело, и я ощутил его в своих ладонях. Волна удовольствия пронеслась и закружила. Та самая химия?
У меня пальцев на руках и ногах не хватит пересчитать, скольких женщин я держал в своих руках, но с Катей всё было не так. Свежо…
Я поймал себя на чувстве, что быть с ней – правильно. И не подобрать логического обоснования. Просто правильно, и всё. Словно искал-искал нужную детальку в лего, много перебрал цветных, красивых, но чем-то не таких, а тут бац, и совпало. Щёлкнуло. И всё встало на свои места. По душе и телу растеклось благо.
Я водил ладонями по её груди, животу и белым бёдрам, с удовольствием замечая, как она отзывается. Послушная. Чувствительная. И я её чувствую, как жокей – любимую лошадь, как водитель – машину, подчиняющуюся малейшему повороту руля, как планерист, пускающий планер по потоку ветра. В этом было наслаждение. Та самая правильность. Желание развить скорость и понестись, не притормаживая. И я не стал себя сдерживать. До нарастающего напряжения внизу живота, до безумия в ритме и расслабления со стоном.
– Хорошая моя, – прошептал я, приникая к ней всем телом.
– Ромашка? – томно спросила она.
– Ромашка, – кивнул я и коснулся лбом её лба. А потом отвалился на спину, совершенно счастливый.
Он притихла, затем повернулась на бок, её грудь всколыхнулась, палец провел по моему животу невидимую дорожку. Я снова её захотел, и теперь субординация была нарушена… А потом ещё и ещё. Словно мы были студентами, дорвавшимися, наконец, до свободного секса в кампусе.
Нежность сменялась страстью, романтика хохотом. Так и должно было быть. Так и есть.
И только одновременно зазвеневшие телефоны сообщили нам о том, что у реальности на нас есть свои планы. К примеру, обсуждение рекламной кампании, чтоб её!
– Куда ты пропал?! – пробасил отец в трубку.
– Пробки, – соврал я. – Еду.
– Пришлось задержаться, прости, Анечка, – эхом послышалась неловкая ложь рядом.
Звонки отбиты, и я кивнул моей Ромашке, запутавшейся в простынях:
