– А вкусно, – сказала она. – А что вы ещё едите не как все?
– Ненавижу английский завтрак. И традиционные фиш-&-чипс. В Великобритании они на каждом углу продаются, а я скучал по нашим блинам. И борщам. И обычной жареной картошке с чесноком, у меня мама очень вкусно готовит.
– И я жарю с чесночком. Но я редко готовлю.
– Не гречку? – хмыкнул я.
– Да. И спасибо вам за угощения. Это было… неожиданно, – приятно рассмеялась она, щекоча смехом мою кожу.
– Да пустяки. Почему не готовите? Не любите это дело?
– Мне некому, – пожала она плечами и немного погрустнела.
– А из меня повар так себе, но с супом я справлюсь. И даже с картофельным пюре.
– Ого! Здорово! – восхитилась она. – Никогда не встречала мужчин, умеющих готовить.
– А я ещё курицу могу пожарить. Ну, и барбекю, в смысле шашлык, конечно.
Чай как-то быстро кончился, я предложил ещё, но Катя отказалась.
– Спасибо, уже поздно. Мне пора…
Снова это «пора»! Как я ненавижу это слово! В детстве я просто прятал дедушкино пальто, чтобы не уходил. Может, и сейчас… Чёрт, о чём я думаю! У меня точно температура!
Напоенная светом и сладостью, она встала и пошла в прихожую. Я за ней, словно привязанный, с дрожью в руках и горячечными волнами в голове. Катя потянулась за плащом на вешалке, я снял его и не подал. Просто не смог.
– Что мне сделать, чтобы вы остались? – спросил я совсем хрипло.
Катя обернулась, вспыхнув глазами, и не выпалила ничего, чего можно было бы ожидать, а просто шепнула:
– Попросить.
– Тогда я прошу, – выдохнул я, проваливаясь в блеск её глаз.
И она сама потянулась к моим губам.
«Господи, пусть считает меня доступной, пусть… – путались в голове мои мысли при встрече наших взглядов, – лишь бы эта сказка, эта фантастическая иллюзия семейного тепла и его любви продлилась ещё немного!»
Какой же Андрей был красивый! И необычно домашний, и оттого беспредельно настоящий. Возможно, потому что за стенкой спала в детской Машенька – этот ласковый комочек счастья, позаимствованный мной на несколько мгновений. Всё было взаправду, но слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Я это точно знала.
Но его глаза, его пальцы, его руки, лишь немного прикрытые рукавами футболки, всё это действовало на меня магически. Кажется, я уже плыла, полубезсознательная, как во сне по невидимым волнами между нами, ощущая приливами тепло и его стремление навстречу… Что-то толкнуло меня отставить изысканную фарфоровую чашку, встать и сказать на автомате:
