– Ох, ради всего… – кричит мама.
– Что такое?
– Кто из вас, маленькие дурехи, пригласил отца?
– Не я, – говорю я.
– Почему же он тогда у двери?
– Мне стало его жалко, мам, – сознается Дав. – Он ведь совсем одинок.
– Он совсем не одинок. С ним всегда его огромное раздутое эго. Черт возьми, Дав.
– Ну извини, мама.
– Да ладно. В конце концов, это твой отец.
– И так или иначе, вы ведь можете с ним помириться.
– О да, за романтическим пастушьим пирогом под грохотание летней грозы, – шутит мама. – Ладно, впусти этого старого крыса.
Входит папа, промокший до нитки, прикрывая голову газетой «Гардиан». Уверена, он в восторге от своего промокшего вида, думает, что это придает ему настоящий бродяжий шарм и артистическую потрепанность.
– Привет, дорогие, – почти поет он, демонстрируя хорошее настроение, потом подходит к собакам и треплет их за ушами. – Вкусно пахнет, Блюбель. – Я плюхаю кастрюлю на стол.
Мама добавляет к пирогу горошек. Папа, этот потрепанный, потерянный человечек, макает в соус хлеб с маслом, потому что всегда должен чувствовать себя как утомленный, путешествующий на осле без гроша в кармане крестьянин, забредший среди ночи в трактир, где его ждут хлеб, сыр, эль, похлебка и соломенный матрас. Дав влила в свою порцию здоровенную дозу кетчупа.
А я ем, как мне нравится, – без ничего. Просто пирог сам по себе. Ничего отвлекающего. Только теплые тающие нити тягучего сыра, липнущие к маслянистому соленому пюре, прикрывающему фарш, от которого невозможно оторваться.
Я сую кастрюлю обратно в духовку, на случай если кто-нибудь захочет добавки.
– И куда ты все это деваешь, Дав? Не иначе как у тебя глисты, – острит папа при виде тарелки Дав размером с хорошую вазу для фруктов, которую она крепко прижимает к груди, будто ее собираются ограбить.
– Вкусно потому что, – бурчит она, как неблагодарная индийская нянька за рождественским столом.
– Весьма и весьма, – соглашается отец. «Весьма и весьма». Мы не в исторической пьесе, папа. Ему горячо, он машет вилкой у рта, дуя на нее.
– Ты прекрасная повариха, Би, – влезает мама. Явно пытается загладить свою довольно грубую и неуместную реплику о спортзале.
Должна признать: даже учитывая грозу, сегодня слишком жарко, душно для пастушьего пирога, но нельзя же полагаться на английскую погоду, поэтому нужно просто есть то, что хочется и когда захочется. И вообще, в Лондоне лето означает еще и переполненные урны в парках, из которых сверху торчат недоеденные тюбики из-под хумуса. Так что ешьте что хотите. И когда хотите.
