— Что за неофиты? — удивился я.
— Да Василий Иванович решил под старость лет в революционных вождей поиграть. Набрал себе сосунков и муштрует их…
— Эти сосунки, между прочим, и для вас информацию собирали, а если понадобится, они и партизанами станут. — Василий Иванович от обиды выпил без компании. — Вы-то, профессионалы хреновы, приезжаете на все готовенькое, пульнули и в кусты, а мы тут живем.
— Ну не кипятись, Василий Иванович, куда уж тебе без ординарцев-то…
— То-то, — согласился не обижаться Василий Иванович и теперь уже налил всем. Бутылка как раз опорожнилась. Почему-то подумалось, что выпитая им в одиночестве рюмка была точно просчитана, а глаз у него был наметан на разлив подобных жидкостей, как лазерный прицел.
— Ты, Василий Ваныч, справь, пожалуйста, Алексею Васильевичу паспорт за пару дней, а то в самолет не пустят. Сможешь?
— Смогу. Фамилию-то русскую писать?
— Да какая разница, — улыбнулся Игорь, поднимаясь из-за стола.
12
Когда вечером я сказал Рите, что, возможно, мне придется ненадолго уехать, она не удивилась. Только тень озабоченности скользнула по лицу. Но что-то с ней было не так. Посетовала тихо: вроде бы положено собирать вещи, а собирать нечего. Но откопала на антресолях довольно приличный кейс и вручила мне.
— Умывальные принадлежности и полотенце положить хватит, — и села у телевизора.
— Я еще не завтра еду, может, послезавтра, может, позже, — голос у меня дрогнул, — а ты завтра снова на дежурство?
— Нет.
— Выходной?
— Меня уволили.
— То есть как — уволили? Тебя? За что? Этот ваш главврач, Владимир Степанович, вроде неплохой мужик. За что?
— Владимир Степанович — хороший врач и по нынешним временам толковый руководитель. Он как раз тут ни при чем. Он вроде как спасает меня.
— От кого спасает?
— В реанимации умер мужчина с множественными огнестрельными ранениями. Дежурная бригада ничего не могла сделать. Там одна пуля у самого сердца, другая в печени, третья в черепе… Шансов — ноль. Но довезли его еще живым. Значит, врачи виноваты. А он из каких-то суперкрутых.
— Бред… — я действительно не мог понять, почему после смертельного ранения следует увольнять медиков, — тебя одну уволили?
— Нет, всю бригаду.
— Полный бред.
— Нас, может быть, когда все уляжется, еще возьмут обратно. Бандиты уже звонили главному, угрожали, даже счет выставили…
— Теперь врачи за всех убитых бандитов несут ответственность?
— Не знаю, — Рита вдруг заплакала.
Просто по ее лицу потекли слезы. Ни рыданий, ни всхлипов, просто потекли слезы. И от этого я почувствовал себя самым беспомощным мужчиной на свете. Мне даже не пришло в голову театрально сжать кулаки и поиграть желваками. Вот, мол, я какой герой, вот я как переживаю. Наверное, больше часа мы просто сидели молча. Я подумал о том, что можно было бы забрать Риту с собой, подальше от всех этих коматозников с пистолетами. Подальше от затхлых больничных запахов. Но как на это посмотрит Игорь? Я хоть и Тринадцатый, а он всего лишь Двадцать Седьмой, но на данный момент он был для меня Первым.
