Она тянет меня за собой, и я иду следом за ней в ее кабинет, где она на моих глазах открывает ящик, и там лежат документы. Но только два файла. На одном из них мое имя, а на другом – имя Финна. Мы единственные наследники. А вот Дэр…
А Дэр…
А Дэр…
Я в ступоре стою перед ее письменным столом, а губы Элеаноры плотно сжимаются, когда она смотрит на меня в тусклом свете лампы.
– В любом случае твое богатство не в деньгах, – уверяет меня она, – поэтому тебе не за что переживать. Твое богатство у тебя в крови.
Я возвращаюсь к себе, и мне остается только молиться за Дэра. Я молюсь о том, чтобы он вернулся ко мне, но этого не происходит. Я засыпаю в полнейшем замешательстве, но это для меня не в новинку, это уже не в новинку, я уже давно привыкла к этому.
Ночь длится очень долго, и Дэр не приходит ко мне вплоть до следующего утра.
– Мне будет не хватать тебя, – бормочет он, когда я забираюсь в машину, но как только я поднимаю голову, его уже и след простыл.
Его блистательная улыбка – это последнее воспоминание, которое всплывает у меня в голове, когда мы проходим на посадку на наш самолет до Америки. Это последнее, что я видела, прежде чем уснуть той ночью, и именно его улыбка снится мне в знакомой обстановке родного похоронного бюро.
Дэр. Он так нужен мне!
Он нужен мне здесь.
Я больше не могу без него.
Он не должен был просто так исчезнуть.
Он знаетменязнаетменязнаетменя.
Когда я открываю глаза, я вижу Дэра, сидящего около моей кровати, спокойно наблюдающего за тем, как я сплю.
– Как ты?.. – выдыхаю я, ничего не понимая, я подскакиваю от неожиданности, его присутствие меня пугает.
Он улыбается, и его черные глаза искрятся в утреннем свете.
– Я не знаю.
– Но ты здесь.
Он удивленно приподнимает одну бровь.
– Похоже на то.
Счастье заполняет меня до краев, зарождаясь где-то в животе и поднимаясь до самой груди.
– Я рада, – бормочу я.
– И я тоже.
Дэр находит похоронное бюро потрясающим, и я устраиваю ему целую экскурсию. Мы проходим через комнаты для бальзамирования, залы для посетителей и молельню. Я показываю ему помещение, где хранятся гробы, которые привозят сюда, парковку для отцовского катафалка и машин, принадлежащих нашей семье. Я знакомлю его со всем тем, что другие люди считают жутковатым, для меня же это все часть обыденной жизни.
– Здесь пахнет цветами, – замечает Дэр, его крупное, но стройное тело закрывает собой большую часть дверного проема.
– Это точно, – соглашаюсь я, – а потом все это оседает на твоей одежде, и весь день ты разносишь повсюду запах похоронного бюро.
