Я буду такой, как они хотят.
Однако сейчас я не ощущаю в себе достаточно сил, когда нерешительно протискиваюсь в дверной проем и прохожу сквозь залы, направляясь в свою комнату. Наконец, ворвавшись в спальню, я обнаруживаю Дэра возле окна. Он выглядит бледным: кажется, ему нездоровится.
– Что-то не так, – произносит он, и, несмотря на идеальный британский акцент, его голос надломлен, – вокруг творится что-то странное.
– Я знаю, – соглашаюсь я и бессильно падаю рядом с ним.
Он поглаживает меня рукой по спине, и мы вместе смотрим в окно, на болота, которые сегодня снова тревожно воют и поют свои жуткие песни.
– Мы все родственники, – сообщаю ему я, и он отвечает мне взглядом, полным удивления.
– Но это невозможно! – говорит он, но я слышу в его голосе некое сомнение.
Я качаю головой.
– Мне только что рассказала об этом Элеанора. А еще она рассказала, что твоя мама умерла молодой и тебя не существует.
– Я так же реален, как и ты, – твердо заявляет он, и я чувствую его руку у себя на спине, и это прекрасное доказательство реальности происходящего.
– Она говорит, мы как египетские фараоны, – объясняю я, – наш род один из самых чистокровных.
– Что это значит? – спрашивает Дэр, и на этот раз в его голосе чувствуется сомнение.
– Я не знаю.
Я и правда ничего не знаю.
Дни превращаются в недели, и мое окружение становится все более и более странным. Все признаки существования Дэра полностью исчезли из Уитли. Не осталось ни одной фотографии, ни единого упоминания. Я так беспокоюсь, что сейчас я безумнее, чем когда-либо, что даже перестала доверять свои тайны Финну.
И конечно же, мой брат от этого не в восторге.
– Ты сама не своя, – заявляет он однажды, когда мы оба сидим в библиотеке, – с тобой что-то не так, а ты не слишком хорошо умеешь это скрывать.
Он выглядит таким обеспокоенным, что это отдается болью в моем сердце. Мне так хочется рассказать ему обо всем, мне так хочетсяхочетсяхочетсяхочется! Но я не могу. Или все же могу?
– У тебя когда-нибудь бывало, что ты воображал себе другого человека? – со всей осторожностью спрашиваю я у него, взяв его за руку и сжимая ее очень нежно, совсем легонько.
– Нет, – медленно отвечает он. – А у тебя такое бывало?
– Не знаю, – честно отвечаю я, – мне казалось, что у нас был двоюродный брат. Сводный кузен. Но все вокруг ведут себя так, будто его не существует, будто его никогда и не было. И мне любопытно, может, я его выдумала?
Финн делает глубокий вдох, затем еще один и сжимает мою руку, сжимает ее очень крепко.
